Обзор СМИ от 10 марта 2025 года
КАДРОВЫЙ ДЕФИЦИТ В ЛЕСНОЙ ОТРАСЛИ: ЕСТЬ РЕШЕНИЕ?
Марина Каталакиди, «Лесной комплекс»
Разговоры о нехватке кадров в лесном секторе и споры о том, что делать для их восполнения, в последние несколько лет входят в топ проблем отрасли. На круглых столах, во время дискуссий, пленарных заседаний эксперты ищут их корень и пути решения. Однако привлекать и удерживать квалифицированных сотрудников удаётся лишь единицам.
Это касается не только предприятий ЛПК, но и государственных учреждений, где о дефиците профессионалов жалуются даже президенту страны. Существует ли оптимальное решение для всех участников отрасли и что должно случиться, чтобы пустующие рабочие места заполнились?
О наболевшем
Работать некому, говорят как на производствах, так и в госучреждениях, и это не пустые слова. Последним примером стало совещание по подготовке к пожароопасному сезону в Забайкалье. Вице-премьер краевого правительства Николай Захаров сообщил, что в регионе не хватает пожарных, речь идёт не о нескольких десятках специалистов, а о недоборе 682 штатных единиц. Несмотря на заявления о продолжающемся комплектовании штата, пока закрыты лишь 182 вакансии. И это не просто проблема местного масштаба, это показательная иллюстрация всей сферы лесного хозяйства страны.
Во время последнего форума «Леса России» начальник отдела правового, кадрового и организационного обеспечения Министерства лесного хозяйства Кировской области Александра Меньшикова привела статистику последних лет по региону.
«По состоянию на 1 января 2023 года в подведомственных министерству учреждениях требовалось 96 специалистов, в том числе в самом министерстве 7, в Кировском центре лесного хозяйства 60 и в Лесохране 29 человек. К 1 января 2024 года цифра снизилась до 92 работников, на сентябрь 2024 года по-прежнему наблюдается нехватка 86 специалистов.
При этом сейчас нагрузка на одного работника лесного хозяйства составляет 8,5 тысяч гектаров, что в четыре раза превышает общую нагрузку в сравнении с другими субъектами Российской Федерации. Таким образом, вопрос нехватки высококвалифицированных специалистов в лесном хозяйстве является для нас очень актуальным», — назвала она проблему.
Тема кадрового голода стала вызовом для многих отраслей, но в лесной сфере она стоит наиболее остро, отмечают эксперты. И подтверждение этому — целая серия мероприятий, посвящённых привлекательности профессии, которая прошла во время Международного форума «Российский лес» в декабре пошлого года.
Работа профориентационного модуля «Лесное образование и карьера», серия докладов на Международной научно-технической конференции «Актуальные проблемы развития лесного комплекса», а также дискуссии на круглом столе «Проблемы, направления и практические шаги по целевой подготовке и повышению квалификации специалистов для лесного комплекса страны» были посвящены всестороннему обсуждению проблемы.
У стендов крупных предприятий и учебных заведений не было отбоя от организованных групп школьников и студентов, которые на протяжении двух дней знакомились с профессиями и преимуществами работы в лесной отрасли. ГК «Вологодские лесопромышленники», ООО «Вологодский лес», АО «Череповецлес» презентовали свою продукцию, рассказывали о кадровой политике предприятий, об открытых вакансиях и бонусах, которые смогут получить будущие работники.
И если для младших школьников посещение площадки носило, скорее, ознакомительный и развлекательный характер, то уж старшеклассникам и студентам самое время призадуматься о выборе своего будущего.
Советник при ректорате ФГБОУ ВО «Поволжский государственный технологический университет», доктор сельскохозяйственных наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ Евгений Романов отметил, что обеспеченность кадрами лесничеств в Приволжском Федеральном округе в 2021 году колебалась от 50 до 95%, в 2022 г. — 55-100%, а в 2023 г. — от 61 до 95%.
Ещё хуже, по его словам, обеспеченность кадрами бюджетных и автономных учреждений. Между тем, по данным профессора, за 2023 год только на направление «Лесное дело» по всем уровням (бакалавриат + магистратура) и формам подготовки (очно + очно-заочно, заочно) приняли более 600 человек.
«По разным территориям процент специалистов с профильным образованием колеблется: от 37% в Северо-Кавказском федеральном округе до самого высокого — 53% в Сибирском федеральном округе. Однако в любом случае это, увы, яркий показатель, иллюстрирующий кризисное состояние отрасли и образования в ней.
Только с высшим отраслевым образованием ежегодно выпускают более 2 тысяч человек, что немало для страны. Государство тратит бюджетные деньги на подготовку квалифицированных кадров в более чем достаточном объёме, а работать в лесу некому? Получается эффект бочки с пустым дном: сколько в неё воды ни вливай, не наполнишь», — сделал неутешительный вывод г-н Романов.
Возникает резонный вопрос: где же перспективные кадры, которые выпускают наши образовательные учреждения, и почему они не идут работать по профилю? Отвечая на него, представители вузов и техникумов не могут не сравнивать уровень образования и знаний современных студентов со школой старой закалки.
«Вспомните, во времена Советского Союза было всего 8 вузов на всю страну. А ведь она была гораздо больше, и дефицита кадров не наблюдалось. Сейчас у нас действуют 53 вуза. Часть в подведомственном Минсельхозе, часть в Минобразовании наук. Есть ещё 19 техникумов, которые передали субъектам Российской Федерации.
Хорошо, что все оставили свой лесной профиль», — напомнил доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой лесной политики, экономики и управления Санкт-Петербургского государственного лесотехнического университета имени С. М. Кирова Владимир Петров.
К сожалению, качество подготовки специалистов значительно снизилось за последние годы, говорят преподаватели. Из-за недоборов на некоторые специальности приходится снижать проходной балл, а это грозит тем, что в отрасль идут не слишком заинтересованные абитуриенты.
«Из вузов, реализующих УГН 39 («Лесное хозяйство и лесопромышленные технологии»), более чем у половины (56%) средний балл принятых на 1 курс в 2023 году по трём предметам был меньше 60. У третьей части вузов меньше 56 баллов. В восьми вузах он вообще колеблется от 41,7 до 49,9 балла. О какой готовности к получению образования и дальнейшей работе по профессии может идти речь? Мы в большинстве случаев готовы брать всех, кто придёт», — посетовал г-н Романов.
Он назвал главные составляющие проблемы российского лесного образования. Это слабое внимание к кадровому обеспечению, непрестижность и непривлекательность лесных направлений подготовки, плохо мотивированные и слабо подготовленные абитуриенты.
«Каждый вуз сейчас настроен привлечь как можно больше абитуриентов, идёт своего рода конкуренция. Она выражается в открытии новых, порой не очень серьёзных специальностей, направлений, лишь бы только удовлетворить потребности молодого поколения. В связи с этим отраслевая специфика иногда выхолащивается, в том числе при преподавании.
Оставлять только хороших и отчислять двоечников мы не можем, у нас подушевое финансирование. Двенадцать двоечников отчислил — ставку одного преподавателя нужно сократить. Поэтому ставим „тройки”, а потом, не дай бог, они станут руководителями», — поделился наболевшим г-н Петров.
Но, судя по количеству молодых специалистов в отрасли, преподаватель может быть спокоен: их практически нет. Александра Меньшикова привела в пример возраст работников, задействованных в отрасли, по своему региону.
«Средний возраст сотрудников составляет 44 года. В разных учреждениях трудится большое количество работников пенсионного и предпенсионного возраста, это означает, что количество вакансий в ближайшие годы только увеличится», — резюмировала она.
Отметим, что картина повторяется практически в каждом сегменте отрасли, речь идёт не только о государственных учреждениях.
«Сегодня работодатели, в особенности производственные компании, испытывают серьёзный кадровый голод. Количество молодых специалистов вследствие демографической ямы сокращается. Ссузы и вузы испытывают нехватку студентов на технических и инженерных направлениях.
Для нас ситуация привлечения персонала усложняется локацией предприятия: мы находимся в отдалении от мегаполиса, в маленьком городе. Кроме того, становится всё сложнее закрывать и рабочие вакансии на производстве, потому что, помимо демографических сложностей, появляется всё больше альтернативных вариантов трудоустройства, предполагающих возможность работать удалённо без привязки к локации либо с гибким графиком, а это привлекает в первую очередь молодёжь», — рассказала старший менеджер по управлению персоналом Светогорского ЦБК Мария Васильева.
«В отрасли огромное количество вакансий. При возрастающем объёме работ, внедрении новых современных технологий, цифровизации постоянно растёт нагрузка. Увы, есть проблемы в системе образования, и, если бы все те молодые специалисты, которых сегодня готовят лесные образовательные учреждения, шли работать в отрасль, ситуация была бы совершенно другая, намного лучше, чем сейчас.
Молодёжь сегодня, к большому сожалению, рассматривает работу в лесной сфере как экономически нецелесообразную и видит возможность самореализовываться где угодно, только не в лесном хозяйстве. Поэтому средний возраст работников отрасли стремится к 50 годам. Значительное число работников — предпенсионного и пенсионного возраста, а это опытные люди с большим стажем работы.
И при выходе на пенсию заместить их либо некем, либо это замещение неравноценно. Это действительно большая проблема», — резюмировал председатель профсоюза работников лесных отраслей Российской Федерации Денис Журавлёв.
Имидж ничто, зарплата — всё?
Что греха таить, имидж отрасли, начиная с перестроечных годов, дошёл до сегодняшнего дня изрядно подпорченным. Добавим сюда работу в тяжёлых, порой суровых условиях в лесу, а в не комфортном офисе в центре города и получим коктейль из страхов современной молодёжи.
«Среди молодых нет энтузиастов, преданных лесному делу. А, если говорить нашими специфическими лесными терминами, остались кто? Средневозрастные, перестойные, меньше — спелые. Надо честно признать, что мы кончаемся, мало людей. Пора каким-то образом решать проблему. Как? Имидж прежде всего. Уже много лет отрасль сопровождает проблема, которую я называю „2К”.
Это коррупция и криминал, одним словом, плохой имидж. Прежде всего нужно решить эту составляющую, повысить престиж профессии, чтобы дети не боялись идти в отрасль. Выпускников отпугивает запутанное лесное законодательство, я сам его преподаю. Вот попробуйте сейчас ФГИС ЛК уложить всего в 4 учебных часа, здесь нужно открывать целый курс, чтобы не просто рассказать, но и научить. И сделать это так, чтобы они пришли и не опасались возможных проблем, были к ним готовы», — высказал мнение Владимир Петров.
Как известно, престижность профессии складывается из множества факторов, и, пожалуй, здесь мы походим к самому важному и спорному.
«Не найти ни одного вуза, который полностью решал бы проблемы подготовки и закрепления лесных кадров в регионе. То есть проблема не в том, что мало специалистов готовим. И не столько в том, что недостаточно оцениваем труд работника. Хотя надо признать, что заработная плата не выдерживает никакой критики.
Выделение дополнительных, по распоряжению президента Владимира Путина, 24 миллиардов рублей на повышение заработной платы работникам системы Рослесхоза проблему не решает. В этом году в стране ожидается средняя зарплата на уровне 90 тыс. рублей. И предполагаемое повышение с 1 февраля 2025 года в среднем, по подсчётам специалистов, на 5,3 тысячи рублей работникам Рослесхоза, с 41,9 до 47,3 тыс. рублей, кадровую ситуацию не спасёт», — поделился сомнениями Евгений Романов.
О проблеме оплаты своего труда не смогли молчать орловские лесоводы. Они обратились с видеообращением к президенту РФ, назвав свои зарплаты «нищенскими»: по их словам, средняя зарплата специалистов составляет 20,7 тыс. рублей, что в два раза ниже, чем в регионе.
Они подчеркнули, что за такие деньги не готов идти работать ни один молодой специалист, поэтому за последние 20 лет обновления кадров не происходило, верны лесному делу остались только пенсионеры. Пока власти обещают работникам отрасли поэтапное повышение зарплат и называют среднюю цифру в 56,3 тыс. рублей к 2030 году, сфера лесного хозяйства по-прежнему считается самой низкооплачиваемой.
«Средняя зарплата в отрасли 47 тысяч рублей, а по стране 80 тысяч. Очень хорошо, что власти обратили на это внимание, но более 50 000 обещанных рублей будут выплачивать в крупных городах, в центре. А, к примеру, в 10 регионах России заплаты меньше 30 тыс. руб. Я знаю такие, где директор лесничества получает 22-25 тысяч.
Многие ли готовы пойти за эти деньги? Уровень заработной платы лесников — это не столько экономический показатель, сколько лесополитический. Он отражает отношение государства к своим лесам. Зарплата не влияет на дефицит кадров, по крайней мере только она», — пояснил своё мнение Владимир Петров.
Разница оплаты труда в лесной отрасли по сравнению с другими поражает. Если в оборонной промышленности рядовой рабочий сейчас получает 100–150 тыс. рублей, то реальная заработная плата специалиста лесного сектора в большинстве регионов едва превышает 40 тыс. руб.
«Средняя зарплата по России 73,709. В лесном хозяйстве средняя зарплата 47 400. Отдельно по лесничествам за прошлый год у нас 42 400 рублей. Что выше предыдущего года на 14%. И это, безусловно, результат. Потому что такой положительной динамики роста заработной платы лесоводов лесное хозяйство России не видело многие годы.
И это, конечно же, благодаря усилиям Рослесхоза совместно с профсоюзом и органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации. Но цифры по этому году показывают, что, несмотря на рост заработной платы, сохраняется главный фактор, который сегодня отталкивает людей от работы в лесном хозяйстве. Это крайне большой разрыв между заработной платой по всей экономике и заработной платой лесоводов.
По субъектам Российской Федерации разброс достаточно большой, но в подавляющем большинстве субъектов зарплата в среднем ниже в 1,6 раза. Чем дольше будет сохраняться это соотношение, такой разрыв, тем больший ущерб наносится кадровому потенциалу лесного хозяйства.
Зарплата значительного числа работника по отрасли сегодня ниже МРОТ, и все ждали в 2024 году, что жизнь работников улучшится. Прошло практически 10 месяцев, но существенных изменений мы не видим. Исключение составляют лишь отдельные регионы», — обрисовал реальную ситуацию глава профсоюза.
«Основными причинами дефицита кадров в лесном хозяйстве, как и во всей стране, наверное, являются в первую очередь низкий уровень заработной платы, высокие нагрузки на специалистов, их уровень ответственности, недостаточное количество выпускников лесного профиля, а также отсутствие льгот для новых специалистов лесного хозяйства, — выразила мнение представителей отрасли г-жа Меньшикова и поделилась опытом своего региона: — Для решения указанных проблем правительство Кировской области с 2023 года приняло меры, способные в дальнейшем изменить сложившуюся ситуацию.
Во-первых, мы повысили заработную плату специалистов лесного хозяйства. В 2023 году на увеличение фонда оплаты труда работников наземной службы и лесохраны из средств областного бюджета было выделено свыше 18 млн рублей. Таким образом, сейчас среднемесячная заработная плата этих сотрудников составляет 55,7 тыс. рублей. На увеличение заработной платы лесничим также из областного бюджета в 2023 году было выделено 13,7 млн рублей.
И среднемесячная заработная плата лесника сейчас составляет 37,3 тысяч рублей, чуть меньше у инженеров по охране и защите лесов — 32,8 тысячи рублей. В областном бюджете на 2024 год на увеличение зарплатной платы для лесных инженеров дополнительно предусмотрено свыше 8,6 млн рублей. С учётом дополнительного финансирования среднемесячная зарплата таких специалистов увеличилась ещё на 20% и составила порядка 45,8 тысяч рублей».
Все участники отрасли видят проблемы через призму своего восприятия, но сходятся в одном: чтобы преодолеть кадровый голод, необходимо вывести зарплату на достойный уровень не ниже среднего по экономике.
«Помимо этого, крайне важно оказывать реальную помощь молодёжи, квалифицированным специалистам в строительстве и приобретении жилья, выплачивать подъёмные. Есть положительные примеры в регионах, где реализовывают другие целевые программы поддержки. Объяснения в стиле „денег нет, но вы держитесь” работников совершенно не устраивают, они давно уже перешли в разряд невесёлых анекдотов.
Прежде всего я имею ввиду доведение гарантированной части заработной платы, то есть окладной, до показателя не менее 70% от общего размера зарплаты. При существующей низкой заработной плате системы стимулирования, премирования работников, которые, как мы все знаем, сегодня составляют львиную долю выплат, не способны выполнить свою функцию и никого ни к чему не мотивируют. Какая разница для работника, добросовестно выполнять свои задачи или нет, если в обоих случаях он живет на грани бедности?» — резонно отметил Денис Журавлёв.
Алло, мы ищем таланты кадры
Тенденциями последних лет стали привлечение кадров на производство посредством стажировок и развитие сотрудничества с образовательными учреждениями.
«Очень правильно делают некоторые крупные компании, которые сами создают образовательные центры, готовят специалистов для себя, не ожидая прибытия готовых молодых кадров на производство. Школьные лесничества, специализированные классы, реализация программы в Артеке, которую посетили 50 детей со всей страны, — это правильный подход, — считает г-н Петров. — В этом году реализовано две программы: „Леса России” и „Лес и закон”. Со всей страны 50 детей приехали, надеемся, что после окончания школы они придут работать в отрасль».
А, чтобы абитуриенты не только пришли в отрасль, но и удерживались в ней, профессор предлагает вспомнить советскую школу и изменить подход к обучению.
«Нужно вернуть распределение. Сейчас вузы берут контрактников, и есть немного бюджетных мест. Я предлагаю сделать их все бюджетными, но на основе договора. Это нормальные гражданско-правовые отношения, и не нужно стесняться. Студент заключает договор, учится бесплатно, но за это должен отработать в отрасли 2-3 года.
А уже дальше можно думать о льготах, ипотеке, чтобы он построил семью, закрепился на территории, только тогда мы сдвинемся с места. Не нужно врать и говорить, что всё нормально и мы перетерпим, пора признать: преемственность потеряна, как в вузе, так и в лесном хозяйстве. Но ещё не поздно что-то изменить, я уверен, у нас всё получится», — заключает он.
Что-то менять пытаются пока лишь на региональных уровнях, предлагая льготы на приобретение жилья, страховки и бонусы.
«С целью поддержки молодых специалистов лесного хозяйства в Кировской области предусмотрена возможность приобретения молодыми специалистами лесных насаждений для строительства индивидуального жилого дома с понижающим коэффициентом 0,1, а также для отопления с таким же коэффициентом. Из 43 молодых специалистов (до 35 лет) получением льготы заинтересовались 5 человек.
Помимо этого, постановлением правительства Кировской области установлена мера социальной поддержки в виде ежегодной денежной выплаты молодым специалистам в течение первых трёх лет непрерывной работы в учреждениях, подведомственных министерству лесного хозяйства. Размеры варьируются от 60 до 120 тыс. рублей в зависимости от образования», — рассказала о политике своего региона Александра Меньшикова.
Тем временем каждый заинтересованный работодатель ведёт целую политику, чтобы не только привлечь ценных сотрудников, но и удержать их. Битва за кадры разворачивается едва ли не со школьной скамьи, когда талантливых ребят буквально «выращивают» для своего предприятия.
«Текущая ситуация на рынке труда требует от нас нестандартных подходов и активного использования всего набора доступных инструментов: от страничек на работных сайтах и публикаций вакансий в социальных сетях до проведения ярмарок вакансий на предприятии.
В группе компаний Светогорского ЦБК работает более 2000 человек, и в прошлом году мы внедрили реферальную программу для сотрудников, которая предполагает денежные выплаты тем, кто порекомендовал кандидатов, трудоустроившихся на предприятие и проработавших на нём в течение определённого периода времени.
Также наша компания активно работает с молодежью — от школьников до выпускников вузов. Ежегодно мы организовываем визиты учащихся на комбинат с целью ознакомления с технологическим процессом и деятельностью компании в целом.
Например, в настоящее время учащиеся 7-х и 8-х классов посещают интеллектуальный лагерь для школьников, в ходе которого мы вовлекаем детей в историю развития Светогорского ЦБК, предлагаем различные игры и мастер-классы, рассказываем о нюансах производства бумаги и картона, объясняем, чем химико-термомеханическая масса отличается от целлюлозы, мотивируем любить то, что мы сами делаем каждый день.
Кроме этого, мы тесно взаимодействуем с Политехническим колледжем, который готовит ребят по профильным для нас рабочим специальностям. Студенты проходят у нас практику, а те, кто хорошо себя зарекомендовал, трудоустраиваются к нам сразу после выпуска.
Также мы привлекаем студентов вузов и помогаем им погрузиться в работу крупной производственной компании под руководством опытных наставников с помощью краткосрочных оплачиваемых стажировок в различных департаментах. Приём стажёров идёт круглогодично, без привязки к конкретному периоду, для иногородних предоставляем бесплатное проживание в Светогорске и другие льготы.
Кроме того, в компании успешно работает программа привлечения выпускников высших учебных заведений под названием „Взлёт”. Мы ставим её участникам реальные задачи, подключаем к серьёзным проектам различных подразделений и способствуем быстрой интеграции в нашу профессиональную среду. Мы всегда рады видеть в своей команде талантливых людей и готовы предложить студентам и выпускникам интересные возможности для профессионального роста и развития», — поделилась опытом привлечения кадров г-жа Васильева.
Холдинг «Алтайлес» также сделал ставку на взаимодействие с учебными заведениями, вложив около 10 млн рублей в приобретение оборудования для студентов Павловского аграрного техникума. На сегодняшний день в нём обучается 75 студентов по направлению «Мастер по лесному хозяйству», двое из них устроились на предприятие.
Есть мнение, что происходящая в отрасли цифровизация открывает широкие возможности для будущих специалистов и может изменить ситуацию в 2025 году. С внедрением ФГИС ЛК эксперты прогнозируют открытие вакансий, связанных с ИТ, управлением современными летательными аппаратами.
Спрос на узкоспециализированных специалистов в области лесотехнического анализа и цифрового управления в течение года возрастёт на 40%, считает директор Центра управления ресурсами «НОУС» и основатель лицензированной онлайн-школы «ЛесЕГАИС/ФГИС ЛК Помощь» Екатерина Курносова.
«Компании, стремящиеся адаптироваться к новым требованиям, будут предлагать более высокие зарплаты для привлечения подходящих кандидатов. В среднем, по нашим прогнозам, рост составит от 20 до 50%. Другие аналитики предполагают увеличение зарплат для этих специалистов в 1,5 раза от среднего уровня по индустрии.
Появляются перспективы открытия новых рабочих мест, повышения зарплат и дополнительного профессионального обучения. Пока рынок труда не готов предложить достаточное количество таких профессионалов. На данный момент практически нет консалтинговых агентств, которые в полной мере отвечали бы за обучение и сертификацию специалистов по работе с ФГИС ЛК. Это создает нишу для образовательных учреждений. Пока этот рынок пуст», — рассказала она.
ЕСТЬ ЛИ БУДУЩЕЕ У РОССИЙСКИХ ПЕЛЛЕТ? КЕЙС РЕСПУБЛИКИ КОМИ
Марина Каталакиди, «Лесной комплекс»
На страницах нашего издания мы часто затрагиваем тему пеллетного топлива. В течение года эксперты неоднократно констатировали спад производства этой продукции. С января по октябрь из отходов деревопереработки в России изготовили 869 тыс. тонн пеллет, что меньше на 22% по сравнению с аналогичным периодом 2023 года.
Европейский рынок закрыт, азиатский выдвигает невыгодные условия, а внутреннее потребление развивается не слишком активно. Но те, кто видит потенциал в древесном топливе, считают, что ставить на нём крест рано. Вице-президент Торгово-промышленной палаты Республики Коми Андрей Кривошеин на примере этого региона рассказал, какие решения уже показали эффективность, а какие могут помочь в популяризации биотоплива внутри страны.
— Андрей Николаевич, вот уже почти два года прошло с того момента, как президент России предложил регионам поддержку в виде субсидий для перевода муниципальных котельных на использование топливных гранул из отходов деревопереработки. Республика Коми вошла в число регионов, получивших финансирование. Расскажите, как продвигаются работы в этом направлении?
— Республика Коми активно включилась в программу поддержки. «Коми тепловая компания» под управлением АО «Коми коммунальные технологии» реализует проект строительства пеллетных котельных на 1,8 млрд руб.
В конце прошлого года на совещании в Госсовете Минстрой Коми сообщил о переносе сроков на 2025 год. Темпы работ оказались недостаточно высокими в силу разных объективных причин.
Во-первых, подготовка и получение разрешительной документации для таких глобальных проектов занимает много времени.
Во-вторых, не так просто произвести такое количество котлов по большому заказу. Только Коми заказали одному производителю оборудования на 25 котельных. Причём в каждой котельной нужно минимум две, а то и больше теплогенерирующих установок. С самого начала было понятно, что реализовать проект за год просто нереально.
В отраслевом министерстве Архангельской области сообщили аналогичную информацию о том, что не успевают завершить проект в обозначенный срок и сдвигают его на текущий год.
— Вы лично посещали площадки и общались с представителями компаний? Какие результаты можно отметить уже сейчас?
— Строительные площадки я не посещал, но есть подтверждённые данные, что первая котельная уже заработала в селе Усть-Кулом. Старая мазутная демонтирована, а вместо неё появилась пеллетная, хотя пока официально она не принята Ростехнадзором. Тем не менее закупки пеллет для котельной уже идут, для её работы необходим большой объём, около 20 тонн ежесуточно.
Поставляет древесные гранулы местное предприятие — ООО «Комилесбизнес», вот его я как раз посетил в конце прошлого года. Поводом стал ввод в эксплуатацию завода по выпуску древесных топливных гранул. Как поделился сам директор производства, именно президентская программа позволила ему осуществить строительство целого завода взамен сгоревшего несколько лет назад цеха.
— Как вы считаете, строительство пеллетного завода — начало положительной тенденции для региона или единичный случай? Какие вы видите перспективы?
— Я бы сказал, что в Коми сложилась довольно парадоксальная ситуация. Если на начало прошлого года пеллетные мощности в регионе, по официальной информации, оценивались примерно в 430 000 тонн в год, то к концу года объёмы производства упали почти наполовину. И когда мы говорим о саде в целом по России объёмов производства пеллет на 22%, то по Коми эта цифра в два раза больше, здесь снижение составило 50%.
Я знаю, что какие-то небольшие заводы закрылись и распродали оборудование, какие-то просто простаивают. В то же время появляются абсолютно новые производства. Вот реальный пример — «Комилесбизнес». Мощность новой пеллетной линии в 2,5 раза выше прежней и составляет 2500 кг в час, а годовой объём производства достигнет 15 тыс. тонн.
В создании завода, безусловно, есть логика. Руководство предприятия рассматривает производство пеллет не как отдельный бизнес, а только в связке с основным лесопильным производством. Все знают, что на лесоперерабатывающих предприятиях образуются отходы. Они никуда сами не исчезнут, с ними нужно что-то делать.
У нас в Коми предприятия уже приучены к возможным проверкам со стороны надзорных органов и очень серьёзному отношению к нарушителям: от остановки производства до больших штрафов. И вот оно оптимальное решение: когда у вас накопилось 10 тысяч кубов опилок на площадке, вы их превращаете в пеллеты, и объём сразу уменьшается в пять раз. Вам гораздо проще эту продукцию хранить на складе, потихоньку распродавать и как минимум не иметь проблем с надзорными органами от местной администрации до Росприроднадзора и прокуратуры.
В «Комилесбизнес» именно таким образом решили проблему утилизации собственных отходов основного лесопильного производства. Кстати, они рядом с заводом строят склад готовой продукции на 4 тыс. тонн пеллет для хранения гранул в летнее время, когда на них нет большого спроса.
Еще одна компания из Коми, «Печора Север лес», также планирует строительство мощного пеллетного завода в рамках своего приоритетного инвестиционного проекта. Таким образом, мы видим два вектора развития: с одной стороны заводы останавливаются, с другой стороны, создаются новые. Так что всё-таки о том, что пеллетные заводы в таких лесных регионах, как Коми, Архангельская область, совсем закроются, речи не идёт. Они будут развиваться.
Конечно, перспектив таких радужных, которые были до этих западных санкций, уже не будет. Когда в 2018 году эмиссары Евросоюза буквально атаковали российские предприятия, вставали в очередь за нашими пеллетами, потому что рынок Европы был огромный, особенно в Великобритании. Теперь такого, к сожалению, уже не предвидится.
— Давайте как раз об этом. После того, как европейский рынок закрылся, логичным выходом могла стать переориентация на восточное направление, в частности на Китай. Но из-за ограничения ввоза пеллет в Поднебесную пока этот лакомый кусок остаётся недоступным. Тем не менее в прошлом году был подписан первый контракт между российским производителем и китайцами в сфере экспорта древесных гранул. Чем обусловлен интерес азиатов и стоит ли ожидать оживления рынка?
— Это интересный прецедент. В ноябре прошлого года компания «Лузалес-Тихвин» смогла наладить поставки пеллет в одну из провинций Китая. Эта новость примечательна тем, что ввоз в эту страну древесных гранул до сих пор был под запретом, так как данная категория продуктов по таможенному законодательству Китая является отходами деревопереработки. Правительство муниципалитета Тяньцзинь приняло решение о переводе своих котельных на более экологичное топливо взамен каменного угля.
Здесь нет каких-то заслуг на федеральном уровне, это была именно инициатива с китайской стороны. Они провели тендер, выбрали компанию-экспортёра и выдали разрешительную лицензию на ввоз пеллет. Трудно сказать, будет ли тиражироваться подобная практика и в каких масштабах, здесь много вопросов. Может быть, это так и останется единичным случаем, время покажет.
— Сейчас существует такое мнение, что и до событий 2022 года Европе пеллеты были нужны не для отопления, а для того, чтобы перевезти большие объёмы сухого готового сырья, затем разбить его и изготавливать мебель или щиты. Можете сказать, это миф или реальность?
— Подобную историю я знаю про Китай. Наши брикеты закупали, перевозили за границу, там измельчали и использовали для изготовления прессованных фасонных поддонов (палет). А вот про европейские страны такого не слышал, более того, сам видел, как брикеты покупали у нас в Коми и везли в Евросоюз. Там они действительно были нужны как биотопливо для каминов, печей в жилых домах.
— С иностранными рынками сбыта всё понятно и пока не радужно, а что с российским потреблением?
— Даже если эти все пеллетные котельные, которые строят или модернизируют по президентской программе в Коми и Архангельской области, заработают к концу 2025 года, ситуацию это сильно не улучшит. Да, это даст дополнительный рынок сбыта, скажем, по Коми прибавится 45 тыс. тонн в год.
А по Архангельской области, которая является лидирующим в РФ регионом по производству древесных гранул, этот прирост будет не очень заметным. У них он составит до 43 тыс. тонн в год, в то время как производственные мощности созданы на 600 тыс. тонн в год.
Конечно, это слишком малый объём для сбыта. Поэтому Архангельская область находится в поиске партнёров, в том числе и из других стран. Губернатор региона Александр Цыбульский развернул активную деятельность в продвижении биотоплива, производимого в Архангельской области. Была информация о том, что в области появится региональный оператор по созданию сети пеллетных котельных, причём уже помимо тех, которые создаются в федеральной программе.
Но здесь всё не так просто, и в Архангельской области есть такая же проблема, как и в Коми. Активная газификация препятствует использованию пеллетного топлива, сейчас она идёт во многих регионах, и мазутные котельные заменяют на газовые.
— Вы отмечали, что в Коми существует практика поставки твёрдого топлива населению для отопления по льготным ценам. К пеллетам это тоже относится? Насколько востребованной оказалась услуга?
— Я считаю, что рынок частных домовладений в России недооценён. Вот здесь есть очень хорошие перспективы, и у нас был положительный опыт работы в этой области. 10 лет назад мы только начинали в Коми программу субсидирования биотоплива для населения. Сначала это был один район, и объёмы, соответственно, незначительные.
Но сейчас мы видим, что сельские жители покупают более 20 тыс. тонн брикетов по льготной цене ежегодно, и это уже существенно. Какую-то часть брикетов в Коми закупает население по рыночной цене. Объёмы потребления брикетов в Коми практически сопоставимы с тем приростом потребления пеллет, который будет после реализации президентской программы строительства биотопливных котельных.
Кстати, по этой же программе можно покупать и пеллеты. Их тоже продают по льготной цене, но люди меньше покупают гранулы, просто потому что для их сжигания нужны специальные котлы. С брикетами проще, их можно сжигать в тех же традиционных печах, которыми пользовались всегда. И вот здесь, я считаю, нужны две меры поддержки. Помимо субсидирования самого пеллетного топлива, которое есть в Коми для сельского населения, необходимы льготы на приобретение и котлов.
Между прочим, такая мера поддержки есть у наших соседей в Беларуси, там заявили, что с 2025 года людям будут компенсировать до 40% стоимости пеллетных котлов. На самом деле, когда два года назад президент давал поручение в Архангельской области о переходе с мазута на биотопливо, вторым поручением в этом списке было ещё проработать систему поддержки отечественных производителей котельного оборудования, включая предоставление субсидий на скидку при его продаже.
Поручение было, но почему-то внимание на нём не заострили, и информации о том, как оно исполняется или не исполняется, нет. Во время прошлогоднего форума «Биотопливо в России» я как раз его вспоминал. Мы с экспертами в этой сфере делились мнениями, кого же должно субсидировать государство.
Производителей крупных мощных котлов либо малых котлов для населения? И большинство проголосовало за то, что поддержка нужна именно в сегменте малых котлов. Но вот почему-то вся эта инициатива пропала, а могла бы очень хорошо помочь в создании отраслевого рынка.
— Какие ещё меры можно принять, чтобы популяризировать древесное топливо в стране?
— Вряд ли только чиновники могут сверху насадить интерес к пеллетам, если сами производители не будут это продвигать. Частные инициативы есть, и это замечательно, вот, к примеру, в Красноярске «Сегежа Групп» развивает пеллетное производство и способствует переводу частного сектора на древесные топливные гранулы. Думаю, льготы или какой-то бесплатный пробный период для некоторых категорий населения стали бы ещё одним шагом на пути принятия пеллет.
Такой процесс был когда-то в Коми, когда здесь только создавалась пеллетная отрасль. Люди на предприятиях затрачивали очень много усилий, чтобы популяризировать, продвигать гранулы, даже развозили брикеты по праздникам сельскому населению. К примеру, пенсионерам давали топливо бесплатно, скажем так, на пробу.
Чтобы дать возможность оценить преимущество перед дровами. Пропаганда очень важна, и при правильных действиях, я думаю, постепенно люди поймут достоинства, даже в Красноярске. Понятно, что в этом регионе дешёвый уголь, но, мне кажется, всё-таки пеллеты имеют свои плюсы. Благодаря тому, что это древесина, такое топливо приятно пахнет, не пачкается, как уголь, от него нет эффекта чёрного снега, им удобно пользоваться, практически как отапливаться газом.
В Красноярске есть программа «Чистый воздух», по которой ставят угольные котлы — более современные, автоматизированные, с хорошим дожигом. Но я не знаю, как они покажут себя через некоторое время, когда поработают.
Не станут ли они со временем без надлежащего ухода источником выброса сажи, бензопирена, как раз того, от чего пытаются сейчас уйти в регионе. Тут, опять же, сразу оценить эффект невозможно, надо посмотреть, к чему приведут все эти движения в дальнейшем.
— Какие ещё направления развивают предприятия в ожидании оживления рынка сбыта? Что может помочь его расширить?
— По крупным компаниям и в Коми, и в Архангельской области, и в других регионах мы видим выход на новые сегменты рынка, например на рынок зоотоваров в качестве наполнителей для кошачьих туалетов. «Лузалес» из Республики Коми вышла с таким предложением на площадки маркетплейсов. Но есть и другие направления.
Это сельское хозяйство. В частных домохозяйствах пробуют применять пеллеты в качестве подстилки для лошадей. Есть и крупные фермы, сфера животноводства, птицеводства. Здесь вообще трудно оценить масштабы, вот сюда и можно попытаться заходить с пеллетной продукцией.
Ещё один из вариантов, который я вижу, — это сжигание пеллет или другого древесного биотоплива вместе с углём на ТЭЦ. К примеру, так происходит в Евросоюзе, в той же Германии, где на угольных ТЭЦ параллельно сжигается и биотопливо. Такие исследования проводились и в России в рамках внедрения лесоклиматических проектов, и возможного введения углеродного налога в стране. Может быть, пеллеты в данном случае дороже угля, но выгода возникает по другим направлениям: по снижению налогов, по зарабатыванию на углеродных единицах и так далее.
Ну и, конечно, есть вариант когенерации, в том числе на пеллетах. В лесных регионах страны: в Красноярском крае, в Коми, в Архангельской области — в удалённых районах есть все условия для создания крупных ТЭЦ по пеллетам. Ведь, по сравнению со щепой или корой, это топливо имеет более стандартные показатели качества.
Вот случай из практики. Сыктывкарскую ТЭЦ создавали фактически на инвестиции Республики Коми с целью переработать 1 млн миллион кубометров накопленных кородревесных отходов Сыктывкарского лесопильного деревообрабатывающего комбината. Но когда её построили, оказалось, что отходы, которые годами лежали на свалке, в полной мере перерабатывать не получается.
Всё равно приходится покупать свежую щепу. Другие биотопливные ТЭЦ сталкиваются с такой же проблемой, потому что есть определённые требования к топливу по влажности, по фракции и другим параметрам. Пеллеты же позволяют всего этого избежать, это стандартное топливо с фиксированными качествами.
— Вы много рассказываете об интересных практиках использования биотоплива в своём регионе. Можете назвать решения, которые будут интересны и другим субъектам страны?
— С 2023 года у нас реализуют программу строительства домов для привлечения и закрепления медицинских кадров в сельских районах. Это ещё одно хорошее направление, когда ведомственное жилье строят с пеллетными котлами.
Таким образом, другие люди, которые проживают в этом селе, могут увидеть, насколько удобно, и просто пользоваться такой системой отопления. Это тоже своего рода популяризация, вполне возможно, что, следуя примеру одного жителя, другие домовладельцы тоже начнут покупать себе такие пеллетные котлы и отказываться от традиционных печей.
Опять же, в сельской местности много разных ведомственных зданий, например у лесных служб. Представьте себе, если каждое лесничество будут отапливаться с помощью пеллетного котла, а не, как сейчас, дровами! Пожарно-химические станции, школы, дома культуры, акушерские пункты и другие ведомственные учреждения, которые сейчас строятся в сёлах, — все они не отапливаются пеллетами. На самом деле, внутренний рынок недооценён.
Но необходимо понимать, что Минздрав или Министерство культуры специально менять систему отопления не будут лишь для того, чтобы помочь нашим лесникам. Им нужно увидеть выгоду, понять, что биотопливо экономичнее, чем, к примеру, электроотопление. В Коми такой процесс уже запущен, и в ряде школ переходят с электрического отопления на свои пеллетные котельные.
Есть у нас положительный пример, где при помощи лесного бизнеса разные объекты переводят на отопление древесными гранулами. В Москве смотрят под другим ракурсом и не видят местных проблем, поэтому не совсем понимают, для чего нам так важно развивать пеллетное направление.
Большая роль в развитии внутреннего рынка биотоплива принадлежит руководству регионов. Благодаря инициативе правительств регионов, местного лесного бизнеса и разработке локальных мер поддержки можно развивать биотопливную отрасль лесопромышленного комплекса страны.
