Обзор СМИ от 14 июля 2021 года

ВЫБИРАЙСЯ СВОЕЙ КОЛЕЕЙ!

 

Лариса Южанинова, журнал «ЛПК Сибири»

 

Тема новой Стратегии развития лесного комплекса, еще недавно активно обсуждаемая в центральных и региональных медиа, постепенно вытесняется из повестки дня. Неужели ее ждет такая же судьба, как и других решений – когда-то принятых, затем забытых и невыполненных? Ответ на этот вопрос, вероятно, станет понятным уже нынешней осенью. Но уже сейчас очевидно, что крупным и небольшим предприятиям реализовывать курс на глубокую переработку древесины придется разными путями.

 

Знать, управлять, реформировать

Для того, чтобы управлять и реформировать что-то, нужно иметь четкое представление о ситуации. А вот с этим в лесопромышленном комплексе не все гладко. Об этом, в частности, говорят результаты совместного экспертно-аналитического мероприятия (АЭМ) «Анализ эффективности использования лесных ресурсов Российской Федерации в 2016–2018 годах», выполненного совместно с контрольно-счетными органами субъектов Российской Федерации). Вот основные выводы, к которым пришла проверка:

1. Лесопромышленная политика в субъектах Российской Федерации из федерального центра не регулируется.

2. Отсутствует единая система управления лесным хозяйством.

3. Формирование целей и приоритетов развития лесного комплекса осуществляется при отсутствии актуальной информации о лесных ресурсах страны.

4. Параметры госпрограмм в области лесных отношений на федеральном и региональном уровнях не согласуются с параметрами стратегических документов.

5. Отсутствует информационный обмен между контролирующими органами на основе единой информационной платформы, позволяющей проследить движение леса от его заготовки, транспортировки до таможенного оформления и вывоза за пределы таможенной территории страны.

6. Анализ показателей экспорта лесопромышленных товаров показывает, что за рубеж вывозится в основном продукция неглубокой переработки.

Лесопереработка в регионах России находится в ведении самых разных органов. Частично информация собирается в статистических и налоговых органах. На уровне регионов оперативный мониторинг лесопромышленной отраслью осуществляется по линии управления природными ресурсами (Ленинградская область), архитектуры и строительства (Еврейская автономная область), промышленности (Омская область), экономического развития и инвестиционной политики (Псковская область, Республика Саха (Якутия)). Не удивительно, что при таком разбросе даже в Минпромторге России, по оценке экспертно-аналитического мероприятия, не всегда обладают информацией о количестве, видах и объемах выпускаемой продукции в разрезе субъектов Российской Федерации. А информация о мелких предприятиях в сфере ЛПК не анализируется и не обобщается.

Тем не менее эксперты, занимавшиеся анализом лесной отрасли, полагают, что количество предприятий ЛПК (крупных и средних) уменьшилось по сравнению с 2017 годом на 18,7% и составило по состоянию на 1 января 2019 года 30,7 тысяч единиц, из которых 41,1% осуществляют деятельность по лесопереработке, 27,8% – по лесозаготовке, 22,9% заняты в производстве мебели, 8,2% – в целлюлозно-бумажном производстве. При этом, доля крупных предприятий на российском рынке, с объемом заготовки древесины от 100 тысяч куб. м, составляет 52%, на средние предприятия (от 20 до 100 тысяч куб. м) приходится 31%, на мелкие (до 20 тысяч куб. м) – 17%.

 

Что можно Юпитеру, то не дозволено быку

1 января 2022 года вступит в силу запрет на вывоз необработанной древесины. Точнее будет сказать: вступит в силу запрет для всех, кроме лесной госкорпорации, которая станет монопольным экспортером «кругляка». Вероятно, одним из аргументов для принятия такого решения стало желание правительства иметь полную и достоверную картину по экспорту.

Начало 2022 года, на наш взгляд, мало что изменит в деятельности крупных лесопромышленных компаний. Лесопромышленные холдинги давно отладили глубокую переработку леса. Зато для многих небольших предприятий, вероятно, обернется убытками и разорением. Именно поэтому активную, но не особо афишируемую в публичной сфере, борьбу за «переходный период» ведут лесопромышленники Сибири и Дальнего Востока. Впрочем, и другие лесные регионы осторожно, но все же высказывают свои сомнения в обоснованности запрета в нынешней редакции. Так, зампредседателя Архангельского областного собрания депутатов, председатель комитета областного Законодательного собрания по лесопромышленному комплексу, природопользованию и экологии Александр Дятлов полагает, что для достижения заявленных целей по увеличению глубины переработки древесины можно было бы использовать другие инструменты – квоты, стимулирование инвестиций в строительство перерабатывающих предприятий и т.д.

«Переходный период» или другие меры поддержки больше всего нужны средним и мелким лесоперерабатывающим предприятиям. Крупные переработчики древесины, как правило, давно уже используют срубленное дерево по максимуму. А как перейти на такой уровень средним и мелким предприятиям? Тем самым, которых, согласно данным АЭМ, 48% от всех существующих в России?

В начале 2021 года Минпромторг РФ и Фонд развития промышленности запустили ряд проектов по поддержке средних и мелких предприятий по переходу к более глубокой переработке древесины. Но объявленные меры финансовой поддержки, как правило, увязаны со способностью регионов и самих предприятий со-финансировать проекты, что делает эти программы малодоступными. Фонд развития промышленности в рамках действующих программ финансирования уже выдал более 60 займов на создание новых или модернизацию действующих деревообрабатывающих производств на общую сумму 13 млрд рублей. А вице-премьер правительства России Виктория Абраменко в недавнем выступлении заявила о том, что малый и средний лесопромышленный бизнес подал уже 20 заявок на более 1 млрд рублей в рамках программы поддержки мощностей по глубокой переработке древесины. 60 + 20 – уже целых 80. Но что остальным 14 тысячам небольших лесоперерабатывающим предприятиям делать?

 

Деньги, идеи, программы

Если финансирование на глубокую переработку древесины найти удается, встанет вопрос – в какие именно направления инвестировать. Ответ, который лежит на поверхности, – пеллеты. По данным Росстат РФ, в прошлом году объем их производства в России увеличился более чем на 8%. А экспорт вырос почти на 20%. Поставки пеллет за пределы России остаются главным драйвером роста производства древесных гранул. Результат хороший, особенно если учесть все ограничения прошлого года и перенос запуска некоторых новых производств на 2021 год. По оценке экспертов вебинара «Новые возможности для российско-датской торговли пеллетами», в текущем году в России планируют открыть еще примерно 50 производств древесных гранул. С учетом уже существующих таких производств станет 350. Количество производств и темпы его прироста вызывают оптимизм, а качественный анализ снова выводит на ту же самую проблемную ситуацию: 80% пеллетного рынка принадлежит крупным компаниям.

Мелким и средним компаниям, которые только решают заняться производством пеллет, придется учитывать сразу несколько факторов – количество исходного сырья, стоимость оборудования по его переработке, транспортные расходы. Иначе даже инвестиции не спасут.

Однако, кроме производства пеллет, в России накоплен и другой опыт утилизации отходов от лесопереработки – не менее эффективный, а, главное, нацеленный на внутренний российский рынок.

Одно из них – производство материалов для деревянного домостроения. Это направление, в частности, решили развивать в Хабаровском крае.

Проект «Дом дальневосточника», как полагают его организаторы, позволит направить значительную часть заготавливаемой древесины на внутренний рынок и поможет решить жилищный вопрос в регионе.

Деревянное домостроение может стать реальным выходом, поскольку вместе с требованием об углублении лесопереработки запущен механизм ипотеки для деревянного строительства. Например, с июня ВТБ начинает принимать заявки по программе «Сельская ипотека» со ставкой 2,7% годовых и первом взносом от 10%. В программе также участвуют Россельхозбанк, Сбербанк, Альфа-банк, и ряд других финансовых структур. По программе сельской ипотеки можно получить до 3 млн рублей, а в отдельных регионах (Ленинградская область, Ямало-Ненецкий автономный округ и Дальневосточный федеральный округ) – до 5 млн рублей.

Еще одним безусловно перспективным направлением становится сельская теплоэнергетика с использованием отходов глубокой переработки древесины. Одним из первых это направление освоил уральский холдинг «Уралкотел».

Леонид Бычков, руководитель холдинга:

В начале 2000-х годов у нас было собственное производство в поселке Северка, город Екатеринбург – лесораспиловочный цех, сушильные камеры для разовой загрузки в 600 кубометров, три перерабатывающих цеха. Мы выпускали калиброванный каркасно-мебельный брусок, который поставлялся в Англию и США. Естественно, оставалось много отходов. Вот тогда и родилась идея использовать отходы в качестве топлива.

Котел, работающий на всех видах отходов от лесопиления, был создан при научной поддержке Уральского федерального университета (профессор Н. Ф. Филипповский, патенты № 2267700 и 2212585). Это позволило холдингу обеспечить обогрев всех производственных помещений и сушку древесины, используя только щепу, кору, опил и срезку от лесопереработки.

Решение оказалось перспективным. При поддержке правительства Свердловской области холдинг «Уралкотел» уже перевел на местное биотопливо 48 котельных, которые с 2015 года работают на дровах и отходах от лесопереработки. А затем, используя собственные котлы, холдинг начал работать в качестве теплоснабжающей организации в Челябинской, Курганской областях и Пермском крае. Сочетание опыта лесопереработчика, машиностроителя и теплоснабжающей организации позволило найти техническое решение для производства и подачи тепла даже в условиях отключения электроэнергии.

Использование глубокой переработки древесины в интересах коммунальной энергетики удачно вписывается в новый тренд «декарбонизации экономики». И поскольку требование сделать «зеленым» производство будет только нарастать, спрос на такое оборудование также будет увеличиваться. В нынешнем отопительном сезоне интересы деревообработчиков и коммунальщиков объединили в Залесовском районе Алтайского края. Глава района Александр Пластеев лично изучал опыт работы «всеядных» твердотопливных котлов. А затем коммунальщики Залесовского района купили такой котел и смонтировали его. По словам Александра Пластеева, для лесных регионов важно, чтобы котел мог работать на любых отходах от лесопиления без всякой подготовки. Такое решение полностью совпадает с глобальной стратегией декарбонизации и курсом правительства страны на модернизацию ЖКХ.

Безусловно, пеллеты, деревянное домостроение, коммунальная теплоэнергетика – далеко не все решения, которые помогут малым и средним лесоперерабатывающим предприятиям вписаться в программу глубокой переработки древесины. И каждому из них придется, цитируя В. Высоцкого, «выбираться своей колеей». Хорошей помощью в этом непростом переходе стала бы постоянно пополняющаяся база уже существующих решений, реализованных на практике.

 

ЛЕСОКЛИМАТИЧЕСКИЕ ПРОЕКТЫ КАК СРЕДСТВО ДЕКАРБОНИЗАЦИИ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ

 

Татьяна Крейденко, доцент экономического факультета РУДН, кафедра региональной экономики и географии, журнал «Лесной комплекс»

 

О том, каковы будут последствия введения Европейским союзом трансграничного налога на углеродный след для российской экономики, эксперты активно дискутируют уже не первый день.

 

Так, первый вице-президент Национальной ассоциации лесопромышленников «Русский лес» уже рассказал «Лесному комплексу», как, по его мнению, отечественным компаниям и предприятиям удержаться на европейских рынках в новых условиях.

В то же время эксперты Высшей школы экономики, «Сколково» и Международного центра конкурентного права и политики стран БРИКС оценили потенциальные доходы страны от поглощения CO₂, в том числе за счёт реализации лесоклиматических проектов, в 50 млрд долларов ежегодно.

Доцент экономического факультета РУДН Татьяна Крейденко поделилась своим мнением о том, как увеличить потенциал российских лесов в поглощении парниковых газов и какие виды проектов возможно реализовать в нашей стране.

— Один из ключевых современных трендов развития экономики — её декарбонизация. Существенно возрастает экологический след как отдельных стран, так и мира в целом. Наиболее значимой частью экологического следа является углеродный — совокупность всех выбросов парниковых газов, произведенных прямо или косвенно в экономике страны.

За счёт того, что пятая часть всех лесных массивов мира приходится на Россию, в классификации стран по экологическому долгу Всемирного фонда дикой природы мы являемся страной-кредитором. Разница между поглощением и выбросами парниковых газов в лесах России составляет 625 млн т СО2-эквивалента в год.

Введение в странах Евросоюза углеродного налога может существенным образом увеличить финансовые потери для отечественных компаний-экспортёров (до 5 млрд долл. в год). Углеродный налог будет взиматься в тех случаях, когда выбросы парниковых газов при добыче/производстве данной продукции в России будут превышать законодательно определённые уровни в Евросоюзе (на первом этапе только для прямых выбросов, формирующихся непосредственно при производстве продукции).

В связи с этим главная задача в России сейчас — увеличить потенциал российских лесов в поглощении и связывании парниковых газов за счёт реализации проектов по секвестрации углекислого газа, в том числе путём реализации лесоклиматических проектов.

По определению организации Forest Trends, лесоклиматические проекты — это инициативы, способствующие учёту углерод-депонирующей экосистемной функции лесных экосистем по связыванию углерода (депонирование углерода) и в ряде случаев её монетизации на углеродных рынках. В таких проектах происходит сопоставление выбросов углекислого и других парниковых газов в результате развития базового (традиционного) и инновационного (улучшенного, обеспечивающего сокращение выбросов) сценариев производства. Разница между углеродным балансом базового и улучшенного сценариев представляет собой единицы сокращения выбросов.

Возникает вопрос методик учёта выбросов углекислого газа. В 2013 г. впервые Международная организация по стандартизации разработала международный стандарт ISO/TS 14067: 2013 «Парниковые газы. Углеродный след продукции. Требования и руководящие принципы количественной оценки и обмена информацией», который в 2018 г. был пересмотрен и преобразован в международный стандарт ISO 14067: 2018 «Парниковые газы. Углеродный след продукции. Требования и руководящие принципы количественной оценки». Это один из важнейших стандартов семейства ISO 14060, обеспечивающих количественную оценку, мониторинг, контроль над выбросами парниковых газов для поддержки устойчивого развития в результате реализации проектов низкоуглеродной экономики.

По данным Всемирного банка, в 2020 г. его финансовый портфель в области устойчивого лесного хозяйства состоял из 102 проектов с общим объёмом чистых инвестиций в 3,7 млрд долл.

Всего в мире на сегодняшний день реализовано и сертифицировано более 250 лесоклиматических проектов, из которых в России — только 3.

При том, что потенциал таких проектов в России составляет до 45% всех мероприятий секвестрации парниковых газов в стране. Участвуя в таких проектах, компании могут снизить свой углеродный след на величину сокращений выбросов, полученных в ходе их реализации. Экономическая эффективность подобных инициатив связана с тем, что стоимость прироста поглощения парниковых газов в лесах будет ниже затрат на другие возможные направления декарбонизации высокоуглеродной продукции.

Большая часть лесоклиматических проектов реализуется в рамках Программы «Сокращение выбросов, вызванных обезлесением и деградацией лесов» REDD+ (Reducing Emissions from Deforestation and Forest Degradation). Стоит отметить, что Киотский протокол к Рамочной конвенции ООН об изменении климата предусматривает реализацию трёх так называемых гибких механизмов: проекта совместного осуществления (проектов на территории экономически высоко- и среднеразвитых стран), механизма чистого развития (реализацию проектов устойчивого развития на территории развивающихся стран, не подписавших Киотский протокол) и механизма эмиссионной торговли.

В перспективе в России могут быть реализованы проекты трёх типов: в рамках добровольного сохранения лесов арендаторами, устойчивого лесопользования и программ защитного лесоразведения и облесения.

К сертифицированным лесоклиматическим проектам в России относятся:

Алтайский (лесоразведение на сельскохозяйственных землях) — программа восстановления полезащитных лесополос с 69 тыс. до 190 тыс. га, позволяющая поглотить в общей сложности 4,7 млн тонн СО2 за счёт сохранения защитных лесов и лесополос на площади 10 тыс. га.

Началом реализации проекта, выполненного Центром экологических инноваций, можно считать 2013 г., когда была предпринята попытка первой продажи углеродных единиц швейцарской компании Vitol. Но эта сделка не была одобрена Еврокомиссией, так как та в целях оздоровления европейского углеродного рынка выпустила директиву не принимать к зачёту тонны углекислого газа, полученные в ходе реализации лесных проектов. Фактически первая сделка в рамках данного проекта прошла в апреле 2021 г., когда «Тигрус», один из крупных российских сетевых ресторанных холдингов, приобрёл у АНО «Центр экологических инноваций» на блокчейн-платформе углеродные токены с последующим их гашением.

Бикинский ЛКП (сохранение лесов от вырубки в аренде) — сохранение самого крупного в Северном полушарии естественного массива кедрово-широколиственных лесов в бассейне реки Бикин в Приморском крае.

Проект был поддержан Министерством окружающей среды Германии, продавцом партии сокращения выбросов углекислого газа выступила община коренных малочисленных народов «Тигр» (объединяющая прежде всего удэгейцев и нанайцев), а основным покупателем — британская компания CF Partners. Общая сумма сделки -— около 17 млн руб. Реализован проект был в 2013 г., и часть единиц сокращений, полученных в результате проекта, будет использована для компенсации углеродных выбросов от Олимпиады в Сочи.

ЛКП «Тернейлес» (добровольное сохранение лесов арендатором, схема REDD+) — проект, начатый в 2013 г., когда был подписан Меморандум между Всемирным фондом природы (WWF) и группой компаний «Тернейлес».

Согласно этому соглашению, дополнительно к уже имеющимся лесам высокой природоохранной ценности с запретом рубок в рамках добровольной лесной сертификации FSC из пользования на территории Приморского края выведены около 450 тыс. га ценных лесов. Поддержан проект был Министерством окружающей среды, охраны природы и ядерной безопасности Германии (BMU) и Банком развития Германии (KfW).

Надо отметить, что активная реализация проектов закончилась 5-7 лет назад. Так, в Российском реестре углеродных единиц последняя актуализированная информация приходится на февраль 2014 г.

В целом, по мнению экспертов, в России могут быть реализованы следующие типы лесоклиматических проектов:

- в рамках добровольного сохранения лесов арендаторами — такие проекты могут быть направлены на сохранение лесов повышенной природоохранной ценности в аренде или в рамках добровольной FSC-сертификации (Forest Stewardship Council, Лесной попечительский совет) и позволят получить премию к цене в рыночных сегментах требующих сертификации;

- в рамках устойчивого лесопользования — проекты, способствующие увеличению поглощения парниковых газов за счёт интенсивного использования и воспроизводства лесов;

- в рамках программ защитного лесоразведения на безлесных землях лесного фонда (ранее покрытых лесом), а также на сельскохозяйственных землях (полезащитное и противоэрозионное лесоразведение).

В результате проведения по инициативе Центра ответственного природопользования Института географии РАН и Всемирного фонда природы (WWF России) рабочего семинара по вопросу лесоклиматических проектов в РФ в декабре 2020 г. была высказана необходимость формирования в России научно обоснованных рамочных требований к таким программам с целью повышения доверия ним со стороны международного сообщества.

Так, рассматривалась возможность возобновить работу государственного реестра поглощений парниковых газов, в том числе на основе использования качественных данных дистанционного зондирования. Также обсуждению подлежал вопрос целесообразности внесения изменений в Лесной кодекс, в частности, внесения туда нового вида лесопользования: для поглощения парниковых газов, — что позволило бы брать лес в аренду для целей реализации лесоклиматических проектов.

Некоторые лесопромышленные компании уже начали внедрять элементы климатически ориентированного лесного хозяйства в практику управления лесами, в том числе диверсифицируя лесообеспечение за счёт роста доли лиственных пород, развивая производство из них целлюлозы, биоэнергетического сырья (пеллет).

Но необходимо продвигать идею вовлечения компаний других отраслей в реализацию лесоклиматических проектов как важного направления повышения климатической нейтральности бизнеса.