Обзор СМИ от 15 марта 2023 года

ДЕРЕВЯННЫЕ МНОГОЭТАЖКИ: В ОЖИДАНИИ ДЕРЕВЯННЫХ МЕГАПОЛИСОВ

 

Мария Кармакова, «Лесной комплекс»

 

Квартира в многоэтажке или собственный дом? Спор этот, зародившийся на этапе массовой урбанизации, вряд ли когда-либо будет решён, поскольку, как известно, «каждый выбирает по себе». Но как минимум один из аспектов дискуссии выглядит сегодня неоднозначно: приверженцы деревянного загородного жилья зачастую аргументируют свой выбор тем, что их дома построены из натурального и экологичного материала. Теперь же ощутить все прелести проживания в доме из древесины могут и сторонники городских квартир.

 

Правда, пока такая возможность есть только у жителей Сокола Вологодской области, где в декабре 2022 года завершилось строительство двух четырёх-этажных домов из CLT-панелей. Торжественную церемонию открытия приурочили к проведению отраслевой выставки и форума «Российский лес», и неслучайно: ровно год назад на этой же площадке президент Segezha Group Михаил Шамолин анонсировал этот проект.

Тогда он вызвал немало скептических отзывов со стороны представителей как лесопромышленной отрасли, так и строительного сообщества. Однако за прошедшие 12 месяцев ситуация в мире изменилась кардинально, а следом и отношение к этой инициативе.

 

Смена курса

Сами лесопромышленники с ностальгией вспоминают 2021 год как самый успешный за последние несколько десятилетий. Это подтверждают и аналитики: по данным агентства WhatWood, вклад отрасли в ВВП России вырос с 1,7 до 2% в годовом исчислении. Общая выручка отечественных лесопромышленных компаний увеличилась на 30% и составила в 2021 году 2,9 трлн рублей, а чистая прибыль выросла втрое и достигла 460 млрд рублей.

В значительной мере такой рост стал возможен благодаря увеличению объёмов поставок продукции российского ЛПК за рубеж: в Рослесинфорге подсчитали, что в 2021 году они выросли на 38,7% и в стоимостном выражении превысили 17,5 млрд долларов.

При этом 45,8% от общего объёма экспорта лесопродукции пришлось на страны, которые сегодня называют «недружественными». Неудивительно, что с закрытием ключевых экспортных рынков в отрасли разразился кризис: по экспертным оценкам, из-за санкций Россия лишилась возможности поставлять в Европу лесопродукцию на $4–6 млрд в год.

О необходимости развивать внутренний рынок говорили и раньше, но дальше декларации этого постулата дело не шло, поскольку сама экономика подталкивала производителей «гнать» свой товар за границу, где за него платили стабильно и в твёрдой валюте. Перекрытие каналов сбыта заставило лесопромышленников сменить курс: в отрасли не просто громче заговорили о развитии внутреннего рынка, но появились и первые инициативы по его реальному расширению.

Самым перспективным направлением было признано деревянное домостроение, что позволило сдвинуть с мёртвой точки множество проектов в этой области, начиная от введения льготных кредитов на покупку деревянных домов и заканчивая изменениями нормативной документации. Последнее как раз и сделало возможным строительство в России первых деревянных многоэтажек.

 

Подтверждённая безопасность

Слово «многоэтажный» применительно к строениям высотой в четыре этажа кажется несколько ироничным, но в случае с домами в Соколе это, пожалуй, оправданно: принципиально важно, что они выше трёх этажей, поскольку до недавнего времени это была максимальная высота, которой могли достигать дома, построенные из дерева.

Только в 2019 году Минстрой разрешил возводить и более высокие здания, но при этом в их отделке предписывалось использовать другие материалы, чтобы не оставлять древесину открытой и тем самым снижать пожароопасность таких объектов.

С первого взгляда на новостройки в Соколе понятно, что построены они из дерева: поверхность стен отливает на солнце тёплым золотистым светом и притягивает взгляд, выделяя эти здания на фоне привычных серых «панелек». Внутренняя отделка квартир и лестничных пролётов также выполнена с сохранением структуры природного материала. Инициаторам проекта ЖК «Соколики» (такое название получил комплекс из двух домов) пришлось потрудиться, чтобы их объекты приобрели такой вид.

«Мы провели достаточно серьёзную и долгую работу с МЧС и институтом противопожарной обороны, этот дом прошёл сертификацию, государственную экспертизу, было получено разрешение на строительство, исполнительная документация. Дом сдан в эксплуатацию, он полностью соответствует всем пожарным нормам.

На лестничных клетках стоят порошковые огнетушители. Этот дом не более опасен с точки зрения пожарной безопасности, чем обычный бетонный», — рассказал Михаил Шамолин в ходе церемонии открытия ЖК «Соколики».

В Segezha Group пояснили, что за счёт конструктива самой панели при пожаре происходит только обугливание внешнего слоя со скоростью 0,7 мм/мин. Чтобы огонь проник во внутренние слои панели среднего сечения и нарушил её несущие характеристики, потребуется не менее часа прямого воздействия очага воспламенения. Этого достаточно, чтобы как минимум безопасно эвакуировать жильцов даже многоквартирного дома, а как максимум — оперативно локализовать возгорание.

Директор лесопромышленного холдинга также подчеркнул, что себестоимость дома из CLT не выше, чем у железобетонного, а быстрота сборки на порядок выше. Так, на возведение двух четырёхэтажных домов общей площадью более 6 тыс. м2 понадобилось всего несколько месяцев: разрешение на строительство было получено в апреле, а в сентябре основные работы уже завершились.

Представители Segezha Group утверждают, что здания из CLT могут простоять без капитального ремонта около 50 лет. А благодаря тому, что клеёные панели в пять раз легче бетона, дома из них можно строить на облегчённых или уже существующих фундаментах.

 

Слишком гладко

Пожароопасность деревянного дома не единственное предубеждение, с которым пришлось столкнуться компаниям, продвигающим технологию CLT на российском рынке. Ещё об одном стереотипе, связанном с деревянным домостроением, напомнил министр природных ресурсов и экологии России Александр Козлов.

Речь идёт об усадке древесины, которая меняет геометрию всего строения. К слову, ей подвержены и кирпичные дома, и панельные. Поэтому, покупая квартиры в новостройках, собственники, как правило, не берутся за внутреннюю отделку в первые два-три года.

Производители CLT-панелей в разных странах единогласно утверждают, что дома из этого материала усадке не подвергаются. А значит, через несколько лет такое здание по «поведёт» и в нём не появятся щели. Впрочем, не исключено, что небольшая усадка всё же произойдёт, но не столь значительная, чтобы это привело к ощутимым для жильцов последствиям. Предположение это основано на опыте эксплуатации схожего материала — LVL-бруса.

По свидетельству специалистов ООО «Строй Хауз», дом из клеёного бруса при эксплуатации даёт усадку в районе 1-3%, тогда как бревенчатый усаживается в среднем на 10%. Связано это с особенностями производства клеёного бруса: деревянные ламели просушивают в камерах, а затем склеивают между собой и спрессовывают, получая равномерно просушенное клеёное «бревно». Учитывая, что CLT-панели производят аналогичным способом, можно предположить, что они дадут столь же незначительную усадку.

И всё же недостатки есть у любой технологии, имеются они и у CLT. Поскольку речь идёт о клеёной древесине, неизбежно возникает вопрос о безопасности клеевых материалов и качестве соединения ламелей. Для склеивания производители используют клеи двух типов: двухкомпонентный меламиновый и однокомпонентный полиуретановый.

На заводе «Сокол CLT» применяют полиуретановые клеи в соотношении к древесине 1-2,2% на 450-500 кг/м3, при этом слой клея не превышает 0,1 мм. После нанесения клея панели спрессовывают, чтобы получить максимально прочный строительный материал. Производитель утверждает, что содержащийся в панелях клей класса Е1 совершенно безопасен и пригоден для жилых помещений.

 

Считаем деньги

Если с точки зрения безопасности и удобства эксплуатации ситуация понятна, остаётся вопрос стоимости. Сами производители признают, что пока конкурировать по цене с традиционными строительными материалами в сегменте многоэтажного домостроения CLT вряд ли сможет. А вот цены на жильё из различных видов клеёной древесины сопоставимы.

«На данный момент стоимость одного квадратного метра строения из CLT-панелей такая же, как и у домов, построенных из клеёного бруса, — около 60 тыс. рублей, но панель требуется тоньше, чем брус, почти в два раза, поэтому она перекрывает в два раза больше площади, чем клеёный собрат при одинаковом объёме», — указано на сайте компании.

Специалисты также напоминают, что при строительстве дома из CLT, материала прочного, но достаточно лёгкого, можно значительно сэкономить за счёт отказа от дорогого капитального фундамента, стоимость которого может достигать 25-30% от общей стоимости строительства кирпичного или бетонного дома.

Ещё одна статья экономии — внутренняя отделка помещений, в которой квартиры и подъезды дома из клеёных древесных панелей практически не нуждаются: в чём смысл деревянного дома, если вся фактура будет перекрыта отделочными материалами?

С учётом этих факторов строительство домов из CLT можно считать экономически обоснованным, уверены в Segezha Group. По мнению президента компании, чем больше таких заводов, как «Сокол CLT», появится в различных регионах, тем ниже будет стоимость жилья, построенного по этой технологии. Кроме того, это будет иметь важное значение и для лесопромышленной отрасли.

«В России порядка 100 млн м2 жилья в год строится из классических материалов, прежде всего это бетон. И если хотя бы 5% этого жилья будут строить из дерева, то в течение ближайших лет можно соорудить около 50 таких заводов, как в Соколе, и направить туда ту древесину, которая, если говорить о Северо-Западе, в связи с санкционными ограничениями не находит сбыта», — такую оценку перспективы технологии CLT в России дал Михаил Шамолин.

 

Поддержка сверху

Надо сказать, что на церемонии открытия ЖК «Соколики» в Соколе было сказано очень много слов относительно значимости реализации этого проекта.

«Это исторический день для строительной отрасли Российской Федерации. Сегодня, преодолев множество трудностей по корректировке законодательства по строительству многоквартирных домов, мы получаем вот это чудо, которое будет тиражироваться теперь по всей стране. Это первый шаг в истории деревянного многоэтажного строительства, который делается на вологодской земле», — заявил губернатор Вологодской области Олег Кувшинников.

Сенатор Татьяна Гигель, член комитета по аграрно-продовольственной политике и природопользованию, поддержала настрой, заданный главой региона, и заявила, что этот день стал праздничным для всей верхней палаты российского парламента. По её словам, открытие домов в Соколе завершило путь, начатый в 2015 году, когда в Совете Федерации впервые рассмотрели вопрос о перспективах деревянного домостроения.

«Я хочу передать руководству региона и лично губернатору низкий поклон за то, что они взяли на себя такую ответственность и показали пример всей Российской Федерации. Думаю, все субъекты, у которых есть конкретные лесные ресурсы, будут строить такие дома, в которых нашим гражданам будет очень комфортно жить», — высказала пожелание г-жа Гигель.

Какие есть к этому предпосылки, помимо горячей веры чиновников в успех этого направления и готовности производителей CLT расширять свои мощности? Для начала стоит отметить, что четыре этажа — отнюдь не предел для домов, построенных из клеёных конструкций.

«В текущем варианте СНиПа предусмотрена возможность строительства домов высотой до 30 метров, это 9 этажей. К концу года мы хотим выйти на утверждение стандартов домов высотой до 10 этажей, которые мы будем строить во всех регионах», — рассказал о планах компании Михаил Шамолин.

Любопытную аналогию провёл Александр Козлов: он вспомнил анимационный ролик, с которого начинается фильм «Ирония судьбы, или С лёгким паром», представляющий собой сатиру на панельную жилую архитектуру 1970-х годов.

Глава Минприроды предположил, что через несколько лет типовая городская застройка изменится, и на смену панельным и монолитным домам придут современные деревянные, которые станут столь же привычными для жителей. Такая параллель напрашивается ещё и потому, что новые дома в Соколе расположены на улице Строителей, почти как в известной советской киноленте.

 

Победным шагом

Как скоро начнётся победное шествие деревянных многоэтажек по городам России? Точные сроки вряд ли кто-то готов назвать. Но примечательно, что уже сегодня будущих строителей учат обращаться не только с традиционными материалами, но и с древесиной. Впрочем, как раз к ней больше всего подходит определение «традиционный».

«У нас в СПбГАСУ студенты сами собирают простейшие конструкции. Ребята участвуют в исследованиях этого материала. Представляете, древесина — один из древнейших строительных материалов, известных человечеству, но до сих пор многими её свойствами человек не научился хорошо управлять.

Поэтому нужны расширенные исследования. Если же говорить об учебной программе, то я выступаю за то, чтобы уделять деревянным конструкциям больше внимания. Для меня очевидно, что будущий тренд за инженерной древесиной, что многим из наших выпускников придётся работать с этим материалом», — приводит «Российская газета» слова доцента кафедры металлических и деревянных конструкций Санкт-Петербургского государственного архитектурно-строительного университета Егора Данилова.

«Мы постепенно идём к широкому использованию деревянных конструкций. Уже сейчас их применяют в спортивных сооружениях в качестве аналога несущих элементов из стали. Меняются нормативы в области жилищного строительства. Cо временем будут активно использоваться CLT-панели и LVL-брус. Но важно ещё, чтобы общество было к этому готово. В мире есть примеры, когда наличие деревянных элементов в конструкции здания не афишировалось, чтобы не отпугивать жильцов», — продолжает учёный.

 

Нужен стимул

Действительно, даже в европейских странах, где технология CLT получила развитие на несколько десятилетий раньше, чем в России, деревянные многоэтажки до сих пор воспринимаются со значительной долей скептицизма.

В своём видеоблоге управляющий партнёр компании Good Wood Александр Дубовенко, изучивший этот вопрос, рассказывает, что в Европе квартиры в таких домах покупают плохо, чаще берут в аренду, чтобы иметь возможность отказаться и переехать в более привычное жильё. Зато очень востребованы офисы в многоэтажных зданиях из CLT, также в таких зданиях часто размещают отели, рестораны и другие социальные объекты.

«В европейских странах растёт потребление CLT в том числе потому, что вводятся искусственные ограничения на использование других материалов. Например, в некоторых провинциях Австрии подписали закон, что все общественные здания должны строиться только из древесины. Естественно, автоматически увеличился спрос.

И строят из CLT, потому что другие технологи не подходят. Например, каркасные здания нельзя строить, поскольку при порыве трубы, например, придётся проводить капремонт», — пояснил г-н Дубовенко.

По его наблюдениям, большую часть многоэтажек из древесины в обществе воспринимают не как дома для жизни, а как имиджевые проекты. По тому же пути пошла и компания Good Wood, построив в Подмосковье офисное здание GOOD WOOD PLAZA.

Выполнено оно из клеёного бруса и в высоту составляет чуть менее 20 метров, что соответствует высоте четырёхэтажного дома. Есть в России и примеры строительства жилых домов из LVL — такое здание в июне 2022 года возвели в посёлке Ложок Новосибирской области. Его высота тоже составляет 4 этажа.

Правда, назвать это здание полностью деревянным нельзя, из клеёного бруса выполнен лишь несущий каркас. Застройщиком выступила компания «ЛВЛдом», резидент новосибирского технопарка. Что до строений из CLT, то их Segezha Group изначально позиционирует как «дома для жизни», которые из единичных примеров вскоре станут обыденностью.

С этой целью компания продолжает строительство таких объектов в других регионах страны, в первую очередь в северных. Насегодня анонсированы планы по возведению аналогичного комплекса из двух четырёхэтажных жилых домов в Байкальске Иркутской области. И если стройка в Соколе стала вехой в истории деревянного домостроения в России, когда была доказана пожарная безопасность зданий из CLT, то байкальские дома пройдут испытания на устойчивость к землетрясениям.

«В теории всем известно, что CLT-панели отличаются повышенной сейсмостойкостью, но доказательством этого на практике, с использованием конкретных производимых в России панелей, в российских реалиях, с привлечением российских учёных и специалистов, пока ещё никто не занимался», — подчеркнула вице-президент, руководитель дивизиона «Домостроение» Segezha Group Маргарита Ли.

 

Нужны новые рынки

Для лесопромышленников развитие деревянного домостроения из современных материалов могло бы стать хорошим подспорьем, обеспечив понятный канал сбыта готовой продукции с высокой добавленной стоимостью. В частности, завод «Сокол CLT» производительностью 50 тыс. м3 плитной продукции в год изначально строился с расчётом на экспортные рынки в первую очередь и лишь во вторую — на внутренний, однако сегодня приоритеты изменились.

«Перспективы CLT в России были туманны до введения санкций, перспективно было продавать панели за границу. Теперь же стоит задача развивать внутренний рынок, и Segezha Group это на руку. И если компания серьёзно возьмется за продвижение технологии в России, у неё есть шансы», — считает Александр Дубовенко.

Аналогичная проблема стоит перед Ладожским ДСК в Ленинградской области: завод, запуск которого состоялся в марте 2021 года, может выпускать свыше 160 тыс. м2 панелей CLT в год. Вот только все эти объёмы изначально планировалось вывозить за границу, и в первую очередь в страны Европы. Куда девать их теперь — вопрос, которым задаются все участники российского ЛПК.

 

Выше и лучше

Применительно к CLT-панелям есть ещё одно перспективное направление: их можно использовать не только для строительства новых домов, как малоэтажных, так и высотных, но и для реконструкции уже существующих зданий. Такая практика распространена в Европе: вместо того, чтобы сносить ветхие здания, их укрепляют и надстраивают, используя прочные, но лёгкие клеёные конструкции, которые не увеличивают нагрузку на фундаменты.

О перспективах использования древесных строительных материалов в реализации программ реновации отраслевые специалисты говорили ещё лет пять назад. Например, архитектор Тотан Кузембаев в своём проекте многоэтажного деревянного района предлагал надстраивать над пятиэтажными зданиями два-три деревянных этажа. Пространство между домами он также отвёл под деревянные конструкции, так, чтобы получился замкнутый квартал, внутри которого разместил зону отдыха для жителей.

Проект комплекса был представлен в 2018 году на Международном конкурсе архитектурных концепций стандартного жилья и жилой застройки АИЖК. Тогда же своё видение жилого квартала из CLT-панелей представила студия «Поле-дизайн»: архитекторы задействовали клеёные деревянные конструкции во всех надземных уровнях, за исключением вертикальных коммуникаций (лестниц и лифтовых шахт) и стилобата, где запланировали автопарковку.

Оба проекта остались на бумаге, но, возможно, с актуализацией вопроса о развитии внутреннего потребления древесины о них вспомнят. Правда, если начнётся тиражирование заводов по производству стройматериалов из клеёной древесины, о котором с такой уверенностью говорил глава Вологодской области, то встанет вопрос об их укомплектовании соответствующим оборудованием. А его российские предприятия завозили из Европы.

На «Сокол CLT» установлена производственная линия компании Ledinek из Словении, а на Ладожском ДСК основное производственное оборудование — немецких марок (Minda, Weinig, Rex, Hundegger). Частично закрыть потребности отечественных производителей смогут западные компании, сохранившие своё присутствие на российском рынке.

Например, итальянские бренды Biesse, SCM могут обеспечить поставки обрабатывающих центров, которые являются финальной частью производства. Но не менее важно правильно подобрать оборудование для сращивания, склеивания и прессования древесины, и здесь у российских предпринимателей могут возникнуть сложности.

 

СКВОЗЬ ПРИЗМУ ОПЫТА: ЭКСПЕРТ ДЕЛИТСЯ ВИДЕНИЕМ ПОЛОЖЕНИЯ ДЕЛ В ЛПК

 

Мария Кармакова, «Лесной комплекс»

 

Весь прошлый год на связи с редакцией и нашими читателями был Анатолий Петров, член Совета при председателе Совета Федерации по вопросам агропромышленного комплекса и природопользования, доктор экономических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ.

В преддверии значимой даты, 85-летия со дня рождения, которое Анатолий Павлович отметил 18 января, он поделился своим видением текущего положения дел в российском лесопромышленном комплексе и перспектив его развития.

 

— Анатолий Павлович, вы много лет посвятили работе в лесной отрасли. Чем был обусловлен интерес именно к этому сектору экономики?

— Выбор института «по интересу» ограничивала моя биография с временным проживанием на оккупированной в годы войны территории. Для меня, выпускника послевоенной сельской школы, лес был интересен тем, что он спасал нас, сельских жителей, от голода и холода. А по-настоящему осознанное внимание к лесной отрасли привила Лесотехническая академия, вернее, высококвалифицированные преподаватели, которые там работали.

 

— Степень доктора экономических наук вы получили, защитив диссертацию по теме «Экономика комплексного использования низкосортной древесины и древесных отходов». Какое практическое применение нашли ваши разработки? И насколько эффективно, на ваш взгляд, сегодня в отечественном ЛПК решается вопрос использования низкосортной древесины и древесных отходов?

— Докторскую диссертацию я защищал на волне экономических и структурных реформ 1960-х годов, когда приоритетом в развитии лесного сектора было избрано комплексное использование древесного сырья. Работа над диссертацией позволила создать экономический инструментарий, с помощью которого можно было выявить условия, когда использование низкосортного сырья эффективно, а когда нет.

Впервые в оценку эффективности был введён через цену спрос на конечную продукцию, производимую из низкосортного сырья. Методику утвердил Госплан РСФСР. Её применение позволило оставить за границей эффективности более 60% физических объёмов низкосортного сырья.

К сожалению, в известных мне проектах по использованию низкосортной древесины и отходов отсутствует должное внимание к экономике, её заменили администрированием. Я убеждён, что судьбу этого вида древесного сырья ещё долгое время будет решать платёжеспособный спрос на продукцию утилизации на внутреннем рынке с учётом конкуренции со стороны продуктов-заменителей недревесного происхождения (газ, пластик и т. п.).

 

— Вы много лет посвятили лесной науке. Как оцениваете её текущее состояние?

— Трудно подобрать эпитет, чтобы охарактеризовать состояние лесной науки в нашей стране. Косвенно оценку даёт «Стратегия развития лесного комплекса Российской Федерации до 2030 года», где зафиксирован объём финансирования лесной науки в сумме, равной 0,1% валового продукта, созданного лесными отраслями на переходе в третье десятилетие.

На сегодняшний день полностью разрушена лесопромышленная наука. По принципу домино это оказало негативное влияние на вузовскую науку и, соответственно, на качество лесного высшего образования. Не без стараний органов федеральной исполнительной власти, ответственных за управление лесами, удалось сохранить лесохозяйственную науку. В относительно благополучном состоянии находится академическая наука, ответственная за фундаментальные исследования.

Но самой трудновосполнимой потерей является исчезновение научных школ, которые когда-то были не только национальным достоянием, но и снискали международную известность. В этой системе были свои проблемы, в том числе бюрократические, но она работала. Научную школу можно сравнить с лесом: в нём должны расти не только молодые деревья, но и средневозрастные, и спелые, и перестойные, тогда формируется своя экосистема, сбалансированная и жизнеспособная.

То же самое происходит в научном сообществе, когда разновозрастные специалисты обмениваются мнениями и опытом, и происходит плавная смена поколений. Надежд на скорое восстановление лесной науки у меня нет. Это тот случай, когда не помогут даже огромные денежные вливания.

Можно строить здания, покупать оборудование, но где взять учёных, как обеспечить преемственность поколений? Всё это утрачено, и планов по восстановлению этой системы на сегодня нет.

 

— В настоящее время отечественная лесная промышленность переживает один из острейших кризисов в её истории. Что подсказывает ваш опыт, по какому сценарию будет дальше развиваться отрасль?

— В любом случае, сценарий развития лесного сектора будет не тот, который задан «Стратегией развития лесного комплекса Российской Федерации до 2030 года», утверждённой Правительством РФ в феврале 2021 года. Этот документ устарел, поскольку он был создан, когда ситуация в отрасли была стабильной, но сегодня, в условиях снижения всех показателей, прописанные в нём подходы не работают.

Развитие лесного сектора нельзя обеспечить только администрированием, включая мобилизационные мероприятия. Нужно создавать новую стратегию, и ключевой вопрос, ответ на который она должна дать, — как жить после кризиса. Потому что любой кризис, каким бы сложным и затяжным он ни был, заканчивается, и уже сегодня нужно менять парадигму, чтобы понимать, как мы будем восстанавливать отрасль.

Помочь в этом может планирование, но не директивное, которое мы помним по советскому прошлому, а индикативное. На федеральном уровне сегодня никто не контролирует спрос, нет института или коллектива, который занимался бы этим вопросом, и в результате периодически мы сталкиваемся с дефицитом тех или иных товаров и услуг. Перейдя к рыночной экономике, мы слишком понадеялись на рынок, однако ни в США, ни в странах Европы от планирования не отказались.

При этом важно сохранить рыночные цены, их регулирование не должно стать задачей государства. Индикативное планирование с оценкой спроса и предложения и с сохранением рыночных цен позволит устранить турбулентность и хаос в принятии хозяйственных решений. Ещё одним важным шагом должно стать создание на землях лесного фонда, не переданных в аренду, комплексных лесных предприятий.

Их аналогами могут стать советские лесхозы, при этом на законодательном уровне они должны быть лишены права надзирать за собой. Комплексные лесные предприятия заменят неэффективно работающие бюджетные и автономные учреждения субъектов Российской Федерации. Это значительно уменьшит нагрузку на бюджетную систему и повысит занятость местного населения.

 

— Один из самых обсуждаемых сегодня вопросов касается государственной поддержки лесного бизнеса. Как вы считаете, какие меры действительно помогли бы сейчас лесопромышленникам удержаться на плаву?

— Я вижу три варианта развития событий. Первый — самый простой: нужно меньше отбирать у бизнеса, то есть снижать налоговую нагрузку. Однако в текущих обстоятельствах это едва ли выполнимо. На период кризиса можно было бы отменить арендную плату за леса, а взамен обязать бизнес предъявлять готовую продукцию лесного хозяйства, то есть выращенный лес.

Как именно предприниматели будут его выращивать: с использованием саженцев или содействуя естественному лесовосстановлению, — в это государство вмешиваться не должно, главное, чтобы был результат.

В целом следует отметить, что аренда лесов — далеко не самый рациональный путь, о чём я уже писал в одной из публикаций в вашем издании. Ни в США, ни в Европе такого механизма нет. Были попытки пойти по этому пути в некоторых странах, например в Прибалтике в постсоветские годы, но от них отказались спустя несколько лет. Даже если обратиться к опыту нашего ближайшего соседа — Китая, там выбрали форму частного плантационного выращивания лесов.

И понятно, почему: когда лес сдаётся в аренду, право распоряжаться им получает временщик, которого не интересует дальнейшая судьба этого ресурса. Это равносильно тому, чтобы сдать квартиру арендатору и надеяться, что он будет добросовестно следить за её состоянием и даже сделает лучше, тогда как на практике зачастую происходит обратное.

Второй возможный путь, и я тоже об этом писал ранее, — взимать налоговую плату не за отведённый по договору аренды лес, а за фактически вырубленный. Сегодня объёмы лесозаготовки существенно снижаются во всех регионах, однако лесопромышленники продолжают платить за весь лес, взятый в аренду.

Если производить оплату по факту заготовки, то получится довольно большая сумма экономии. И этот путь не требует глобальных и сложных решений от государства. Что касается прямой финансовой поддержки участников отрасли, то здесь тоже есть варианты.

Казалось бы, самое простое, что мы уже проходили в кризис 2008 года, — наделить банки бюджетными деньгами, чтобы они могли выдавать бизнесу дешёвые кредиты. Тогда это спасло ситуацию, но в настоящий момент, учитывая текущий дефицит бюджета в размере 3 трлн рублей, маловероятно, что государство пойдёт на такой шаг.

Другой механизм вливания бюджетных денег в отрасль — оплата услуг, которые лесопромышленники могут выполнять в интересах государства. Арендаторы лесных участков могли бы принимать госзаказы с бюджетным финансированием на проведение мероприятий по обустройству лесных территорий, включая создание на них объектов социальной и производственной инфраструктуры, тех же лесных дорог, расчищать леса от ветровалов и горельников.

Эта мера позволила бы компенсировать выпадающие доходы при снижении объёмов заготовки древесины, повысить занятость и, по сути, стать инвестицией в развитие всей отрасли.