Обзор СМИ от 16 марта 2023 года
СПАСЕНИЕ ЛПК В РУКАХ САМОЙ ОТРАСЛИ
Мария Кармакова, «Лесной комплекс»
Под конец 2022 года российский ЛПК получил «подарок»: правительство поддержало некоторые предложения лесопромышленных компаний о дополнительных мерах помощи отрасли. Речь идёт о транспортных субсидиях и квотах на экспорт продукции в Азию, правилах перевозок через Казахстан и порядке расчёта арендной платы за пользование лесными участками.
Однако это далеко не все меры поддержки, на которые рассчитывали участники отрасли. В частности, до сих пор остро стоит вопрос о правилах получения транспортной субсидии: многие игроки лесного рынка уверены, что те нуждаются в доработке с учётом текущей экономической ситуации.
Но и принятых решений могло бы не быть, если бы лесопромышленники сами не отстаивали свои интересы. На пресс-конференции, организованной Группой компаний «Вологодские лесопромышленники» в конце прошлого года, председатель совета директоров Александр Чуркин напомнил, что представители отраслевого сообщества неоднократно обращались в различные органы власти с инициативами о принятии мер поддержки лесной отрасли.
Лёд тронулся только в декабре после совещания, которое прошло в Вологде под председательством министра экономического развития РФ Максима Решетникова, где чиновники наконец подробно изучили и поддержали предлагаемые меры. Минфин одобрил рост субсидии, а правительство утвердило изменения в Постановление N° 521 от 2010 года, определяющее порядок движения грузов через российско-белорусскую и российско-казахстанскую госграницы.
Почему так важны принятые меры поддержки? И что сами лесопромышленники делают для того, чтобы удержать позиции в кризисной ситуации? Об этом Александр Чуркин подробно рассказал в интервью нашему изданию.
— Александр Николаевич, о мероприятиях по поддержке лесной отрасли говорилось уже неоднократно, но крайне неблагоприятная ситуация в российском ЛПК вынуждает нас вновь и вновь возвращаться к этому вопросу. Как вы оцениваете те результаты, которых удалось достигнуть в результате переговоров с представителями власти?
— Мы нашли понимание по некоторым проблемным вопросам, по крайней мере, это зафиксировано в протоколе. Фактически законодательных решений пока нет. В дополнение к уже озвученным мерам поддержки мы говорили ещё о частичной компенсации ставки по кредитам с учётом продления сроков реализации лесных приоритетных инвестпроектов. Минпромторг обещал поддержать эту инициативу, но пока подтверждения этому мы не видим.
— Необходимость в господдержке возникла в первую очередь в связи с закрытием европейских экспортных рынков. Какие направления ваша компания определила для себя как приоритетные в текущей ситуации? И пришлось ли менять стандарты выпуска продукции, чтобы соответствовать требованиям покупателей в этих странах?
— Как и многие участники отрасли, мы переориентировали свои поставки главным образом в сторону востока: это страны Юго-Восточной Азии, Среднего Востока, Северной Африки. Если раньше они занимали в общем объёме экспорта нашей компании чуть больше 40%, то сегодня поставки в этом направлении значительно возросли, поскольку другие рынки для нас недоступны.
Речь идёт о пиломатериалах. А что касается круглого леса, то в этом сегменте наша компания полностью переориентировалась на крупных индустриальных потребителей на внутреннем рынке — это ЦБК и плитные предприятия.
Нерешённым пока остаётся вопрос сбыта большеформатной фанеры, которую будет выпускать завод «Плитвуд» — это наш совместный проект с Череповецким фанерно-мебельным комбинатом. В целом в сегменте производства плитной продукции ситуация более сложная, но запуск завода в любом случае состоится в этом году, поэтому мы продолжаем поиск парт-нёров во всех экономически и логистически доступных странах.
Что касается стандартов и качества выпускаемой продукции, то, с одной стороны, у нас достаточно прогрессивное производство, мы работаем с северным лесом и обеспечиваем качество на мировом уровне, поэтому наша задача сейчас — найти тех покупателей, которые это оценят.
С другой стороны, существуют давно известные и весьма привлекательные рынки, такие как Япония и Южная Корея, которые закупают продукцию определённых типоразмеров и предъявляют высокие требования к обработке. Это требует от нас определённых перестроений, которые мы сейчас реализуем.
— Может ли помочь в расширении рынков сбыта открытие представительств компании в других странах? Есть ли такие планы у ГК «Вологодские лесопромышленники»? И насколько это сложный процесс?
— Да, мы находимся в процессе создания азиатского торгового представительства совместно с холдингом «ЧФМК». Вопрос не то чтобы сложный, но требует сотни тысяч долларов в год дополнительных затрат на поддержание работы и администрирование такого офиса, а также значительное внимание менеджмента. Поэтому к такому шагу надо подходить осознанно. Например, это может быть не столь релевантно для пиломатериалов, но вполне перспективно для организации продаж берёзовой фанеры индустриальным переработчикам.
Кстати, мы готовы предложить менее крупным коллегам по отрасли обсудить совместное использование создаваемой нами базы. Так мы могли бы разделить и оптимизировать затраты на маркетинг, продвижение и дистрибуцию российской лесопродукции на «заморских» рынках. Это достаточно распространённая мировая практика, когда национальные предприятия объединяются для такой цели.
— Лесопромышленники неоднократно отмечали, что китайские покупатели занижают цены на российский лес, а представители РЖД говорят об ограничениях по количеству составов, которые пропускают на погранпереходах России с КНР. Довелось ли вашей компании столкнуться с такими трудностями? И как в целом сегодня выстраивается сотрудничество с китайскими партнёрами?
— Мы не считаем, что торговля лесом между Россией и Китаем ведётся по сниженным ценам. Мы в курсе, какие цены в КНР и сколько китайские импортёры платят поставщикам древесины из других стран. Наши цены соответствуют тому уровню потребления и спроса, который существует в этой стране.
Что касается логистики, то здесь действительно есть сложности. Санкционное давление «недружественных» стран значительно сказалось на логистике производств европейской части РФ. Не стала исключением и наша компания. Помимо значительно возросших затрат на доставку нашей продукции конечным покупателям, наблюдается и серьёзный дефицит квот на перевозки: инфраструктурные возможности перевозок в направлении Китая, Дальнего Востока и портов Азово-Черноморского бассейна перегружены.
На совещании с главой Минэкономразвития Максимом Решетниковым мы обсуждали вопросы субсидирования транспортных расходов и обеспечения ж/д составов для транспортировки лесопродукции в Китай. Вопрос непростой, думаю, российской стороной соответствующие меры будут приняты. Но даже в этом случае нет уверенности, что весь лес, который мы можем продать в Центральную Азию, мы сможем и доставить.
В этих условиях мы стараемся находить наиболее эффективные варианты доставки грузов до конечных покупателей. В частности, мы оптимизировали схемы загрузки транспортных схем и расширили перечень партнёров–экспедиторов за счёт прямых собственников транспорта, переориентировали транспортные потоки с ЛДК N° 2 в Санкт-Петербурге на попутные ж/д терминалы в Вологде и Череповце. Кроме того, на финишном этапе находится проект организации собственного железнодорожного терминала для отгрузок готовой продукции.
— Учитывая сложности с ж/д поставками, какие перспективы у транспортировки древесины водными путями? И насколько привлекателен для вашей компании Северный морской путь, который правительство активно призывает использовать для выстраивания экспортных связей?
— Водные пути сообщения всегда выигрывали у других видов транспорта, и мы в последние годы использовали их для поставок на многие рынки, в том числе в Северную Африку, Китай, это было очень дёшево. Сегодня эти пути нам недоступны, порты Санкт-Петербурга в плане отгрузки лесной продукции фактически простаивают, многотоннажные суда не приходят для отгрузки товара в Северную Америку и Азию.
Надеемся, что на этот рынок придут транспортные компании, поскольку спрос на такие услуги очень высокий. Другого пути для развития лесной промышленности на Северо-Западе нет.
Возможности перевозок продукции ЛПК по Северному морскому пути в настоящее время тоже крайне ограничены. Причина в высокой стоимости перевозки: для подавляющего большинства номенклатур грузов в лесной отрасли она является непроходной. Возможно, развитие этого канала позволит переориентировать грузы других отраслей, которые не настолько чувствительны к стоимости логистики, и разгрузить традиционные транспортные коридоры.
Говоря о перевозках водным транспортом, не следует забывать и о внутренних речных путях. К сожалению, позиции внутреннего водного транспорта в России значительно ослабли, объём речных перевозок сократился практически в шесть раз: с 580 млн т в 1989 году до текущих 100 млн т. Потенциал у этого способа транспортировки грузов крайне высок, но, чтобы использовать его, необходимо решить ряд вопросов, касающихся инфраструктурных ограничений судоходства на магистральных водных путях.
Прежде всего это касается Единой глубоководной системы европейской части Российской Федерации, где на протяжении последних лет не могут решить проблему с участками с глубинами менее 4 метров.
Критически лимитирующими участками, существенно ограничивающими пропускную способность, являются Нижегородский участок р. Волги в районе пос. Городец и участок от Кочетовского гидроузла до пос. Аксай на Дону.
Наличие таких участков приводит к существенному снижению провозной способности флота из-за уменьшения загрузки судов, ограничения скорости прохождения и значительных простоев в ожидании шлюзования. В результате повышается и стоимость таких перевозок.
Ещё одна актуальная проблема — дефицит грузового флота: средний возраст судов составляет более 30 лет, из эксплуатации они выбывают значительно быстрее, чем вводятся новые. Длительные сроки окупаемости инвестиций в строительство грузового флота обусловлены целым рядом факторов: высокая стоимость постройки судов при относительно низкой рентабельности судоходного бизнеса из-за ограниченного периода навигации, снижение эффективности эксплуатации флота из-за инфраструктурных ограничений, рост цен на топливо и неопределённость тенденций развития грузовой базы.
Хотя в последнее время есть и позитивные изменения: правительство разработало дорожные карты развития транспортных коридоров. Тем не менее потребуются годы, чтобы обновить речной флот, а также привести инфраструктуру внутренних водных путей в нормативное состояние.
— Много сегодня говорится о развитии внутреннего рынка потребления древесины, в том числе за счёт расширения объёмов деревянного домостроения. Известно, что ваша компания уже делает шаги в этом направлении: была организована первая экскурсия для представителей строительных компаний. Планируется ли проведение таких экскурсий для других участников строительного рынка? И как вы оцениваете те меры, которые принимает государство, чтобы активизировать рынок деревянного домостроения?
— Да, мы заинтересованы в развитии внутреннего рынка потребления древесины, который, к сожалению, сегодня очень узкий и ограниченный. Группа компаний «Вологодские лесопромышленники» вступила в Ассоциацию деревянного домостроения, и мы приветствуем любые формы взаимодействия с заинтересованными коллегами, в том числе организуем посещение наших предприятий и бесплатные консультации по оптимизации использования пиломатериалов в строительстве.
На сегодня объёмы поставок пиломатериалов нашего производства внутри страны не превышают нескольких процентов от всего объёма этой продукции. По фанере показатель чуть больше, но всё равно этого недостаточно. Государство, на мой взгляд, принимает недостаточные меры для активизации рынка деревянного домостроения.
Существует множество барьеров, в том числе в части нормативной базы, которые ограничивают его развитие. Необходимо опираться на зарубежный опыт, достаточно значительный в этом сегменте.
При этом нужно понимать, что рынок домостроения не обладает каким-то невероятным потенциалом. Даже в спокойные времена в России производили около 30 млн м3 пиломатериалов, а потребляли около 10 млн. Традиционно для развития рынка жилья необходимо наличие платёжеспособного спроса и рост ВВП, всё остальное вторично.
Также для малоэтажного домостроения, к которому обычно относятся деревянные домовладения, необходима развитая инфраструктура на довольно больших площадях в расчёте на одну семью. Как все эти компоненты будут эволюционировать в текущей геополитической и экономической конъюнктуре, сложно даже предположить.
— Многие компании ЛПК в сложной финансовой ситуации откладывают модернизацию производственных мощностей. Как обстоят с этим дела у «Вологодских лесопромышленников»?
— Нам тоже пришлось скорректировать инвестиционную программу развития перерабатывающих предприятий, но причина не в финансах, а в закрытых границах. Оборудование, которое мы планировали использовать для модернизации производственных мощностей, преимущественно европейское, и получить его сейчас мы просто не можем.
В связи с этим остановлен проект модернизации ЛДК N° 2 в Вытегре с бюджетом 1,1 млрд рублей, а также проект строительства нового лесопильного завода в Харовске с первоначальной суммой инвестиций 5,6 млрд рублей. Пока ищём альтернативные решения по основному технологическому оборудованию и оптимизации капитальных вложений.
В связи с невозможностью поставки оборудования из Германии мы были вынуждены отменить модернизацию участка подготовки щепы на ООО «Вохтога ЛесДрев» на сумму 330 млн рублей.
Остановлены инжиниринговые исследования по развитию площадки Шекснинского комбината древесных плит с выпуском новых продуктов, которые выполняла для нас финская компания Indufor. Тем не менее проект модернизации линии MDF2 на комбинате с бюджетом более 400 млн рублей мы продолжаем, европейское оборудование заменили на аналоги производства КНР и Тайваня. Аналогичная ситуация по проекту замены линии ДСП2 на новую с непрерывным прессом: он проходит переформатирование.
Также продолжается реализация крупнейшего на Северо-Западе проекта по строительству фанерного завода в Вытегре с инвестициями более 12 млрд рублей, а в ООО «Харовсклеспром» проводится модернизация производственных мощностей. Также мы продолжаем внедрение технологий глубокой переработки древесины на базе наших лесопильных заводов с общей суммой инвестиций более 300 млн рублей, направленных на повышение производительности труда, освоение новых видов продукции и переориентацию на новые рынки.
На площадке завода «Плитвуд» завершено строительство всех масштабных сооружений. Нам удалось получить 90% всего импортного технологического оборудования, оставшиеся 10% планово импортируются согласно графику отгрузок. Всё санкционное оборудование уже доставлено в Вохтогу, и специалисты приступили к его монтажу.
— В условиях санкционных ограничений как решается проблема с поставками комплектующих и запчастей для импортного оборудования?
— Проблема серьёзная, по некоторым торговым маркам оборудования и техники европейского производства трудноразрешимая. И это стимулирует нас к переходу на оборудование других европейских производителей техники, которые проводят более спокойную и взвешенную политику. Также мы выстраиваем связи с производителями и поставщиками из Юго-Восточной Азии, в том числе по параллельному импорту. Так что в целом ситуацию на сегодняшний день мы контролируем.
— Много проблем в отрасли сегодня связано с лесозаготовкой. Снизила ли ваша компания в этом году объёмы заготовки древесины? Как решена проблема переработки балансов?
— Безусловно, текущая ситуация в отрасли не могла не отразиться на объёмах лесозаготовки. При плане в 1,5 млн кубометров в 2022 году мы заготовили 1,15 млн. Сейчас наши предприятия, которые удалось сохранить за счёт отказа от работы с подрядными организациями, работают исключительно на реальные заказы.
На многие сортименты сбыт отсутствует, например на осину, берёзовые балансы и фанерное сырьё. Если раньше низкосортную древесину мы успешно продавали в Финляндию, то сейчас это направление закрыто. Поэтому заготовка лиственной древесины сейчас нецелесообразна, но нам всё равно приходится её заготавливать, поскольку в аренде смешанные леса. Проект строительства ЦБК в Вологодской области закрыт, и других проектов нет, так что проблема переработки балансов стоит крайне остро.
БРИКЕТЫ ВМЕСТО ПЕЛЛЕТ: РЕАЛЬНАЯ АЛЬТЕРНАТИВА ИЛИ ИЛЛЮЗИЯ?
Мария Кармакова, «Лесной комплекс»
Последствия антироссийских санкций отразились на всех сферах лесной промышленности, но, пожалуй, тяжелее всех пришлось производителям пеллет. Аналитики из агентства WhatWood ранее представили предварительный прогноз, согласно которому объёмы производства топливных гранул из отходов деревопереработки в России по итогам 2022 года должны снизиться примерно на 20% и составить не более 2,5 млн т. Оценка Росстата этот прогноз подтвердила: по данным на 1 февраля, в 2022 году российские пеллетчики выпустили 2,07 млн т продукции — на 19,6% меньше по сравнению с 2021-м.
Самое большое падение произошло в Северо-Западном федеральном округе — на 32%, до 789,1 тыс. т. На Дальнем Востоке, напротив, зафиксирован рост в 1,5 раза, до 341,1 тыс. т. Аналитики WhatWood также сообщают, что экспорт пеллет из России в 2022 году составил 1,8 млн т — на 24% меньше, чем в 2021-м.
Основные поставки гранул осуществлялись в Европу, но с введением санкций сократились более чем в два раза — на 1,15 млн т. Причём практически весь этот объём был экспортирован в первой половине года, а с июля по декабрь ввоз российских пеллет в ЕС полностью прекратился. Исключение составили точечные поставки в малых объёмах.
Как ни крути
Перерабатывать древесные отходы во что-то полезное лесопромышленникам всё равно придётся, не возвращаться же к древним традициям закапывания невостребованной щепы и стружки в отвалы или сжигания на ближайших свалках. Для производителей пеллет сегодня есть три варианта: пытаться продавать свою продукцию на Запад в обход санкций, осваивать восточное направление или способствовать развитию внутреннего рынка. Преимущества и недостатки каждого из этих путей мы рассмотрели в статье, опубликованной в прошлом номере.
Но производство пеллет не единственный возможный способ утилизации древесных отходов. В рамках VII Биотопливного конгресса заместитель директора Инновационного центра инжиниринга переработки биомассы дерева СПбГЛТУ им. С .М. Кирова Владимир Крылов напомнил, что существует около 200 технологий переработки древесных отходов любого формата.
При этом он отметил, что реальных промышленных способов переработки, которые принесут прибыль в разы выше по сравнению с переработкой круглого леса, всего четыре.
Один из них мы уже упомянули — производство пеллет и брикетов. Также представитель Инновационного центра назвал альтернативные решения: производство древесного угля непрерывным пиролизом, строительство малотоннажных заводов производства древесной массы и переработка древесной зелени в кормовые, фармацевтическо-косметические и другие продукты.
Развитие каждого из этих направлений связано с определёнными рисками, но главное — прежде чем приниматься за их реализацию, необходимо чётко понимать, насколько выбранный способ утилизации отходов подходит для конкретного предприятия.
Например, по оценке Владимира Крылова, строительство малотоннажных заводов для производства древесной массы целесообразно, если предприятие находится непосредственно в зоне заготовки, а объёмы получаемой древесины составляют от 30 до 210 тыс. м3 в год. Кроме того, для запуска новых мощностей понадобятся инвестиции, а в текущей ситуации большинство лесопромышленников сосредоточено скорее на сохранении имеющихся активов, нежели на их расширении.
Смена курса
Ещё одним вариантом может стать более локальная переориентация пеллетного производства на брикетное. Правда, здесь тоже нужны финансовые вливания, но не столь масштабные. По этому пути, например, пошли в Уренском подразделении ООО «Фанпром»: изначально предприятие, открытое в конце 2020 года на площадях бывшего Уренского авторемзавода, было запущено для производства топливных гранул из отходов фанерного производства.
Однако уже в июне 2021 года начался выпуск другого биотоплива — древесных брикетов. Как пояснили в компании, смена вида продукции была обусловлена структурой спроса: на брикеты он выше, а сам продукт, по оценке производителя, удобнее в использовании и экологичнее.
Министерство энергетики и ЖКХ Нижегородской области ещё в 2016 году заявило о необходимости развивать производство и потребление местных видов топлива на территории региона, в том числе из древесины. Правда, в число регионов-лидеров по этому направлению область не вышла, лучшие результаты до кризиса показывали Архангельская область, где активно развивалось пеллетное направление, и Республика Коми, где ставку сделали на топливные брикеты.
Квадратиш, практиш, гуд
Интерес к брикетам в Коми был обусловлен тем, что для их сжигания не требовалось переоборудовать котельные, которые раньше топили другими видами твёрдого топлива. Производство древесного биотоплива с каждым годом увеличивалось: с 2017 по 2020 год рост составил 465%. С 2021 года правительство республики оказывает поддержку производителям топливных пеллет и брикетов в виде возмещения их затрат на приобретение технологического оборудования.
К 2022 году объёмы производства брикетов в Коми достигли 25 тыс. тонн в год. Но одновременно с развитием производства этого вида топлива в регионе уделили немало внимания и повышению спроса на него: минстрой совместно с минэкономразвития и ресурсоснабжающими организациями ведёт работу по переводу муниципальных котельных на древесные брикеты.
Соответствующая программа включена в антикризисный региональный план мероприятий по обеспечению устойчивого развития экономики Республики Коми в условиях внешнего санкционного давления. По оценке специалистов, потенциальный объём потребления брикетов в регионе — более 56 тыс. т в год.
К слову, предварительно предполагалось, что полный перевод всех региональных котельных с мазута и угля на биотопливо в Коми случится к 2023 году, но не вышло: осенью наметился обратный процесс, котельные начали вновь использовать уголь, поскольку цена на брикеты выросла, и их использование стало не выгодным. Глава республики поручил навести порядок в этой сфере, подчеркнув, что сегодня это не только вопрос экономики.
«В этом году недружественные страны прекратили у нас покупку биотоплива, а это более 90 тыс. тонн в год. Нам нужно было поддержать производителей, чтобы не остановилось производство и люди не лишились работы.
Поэтому перевод котельных был переведён в экстренный режим. В настоящее время на биотопливо переведены 33 котельные. Это достаточно большой объём. Теперь наши производители работают на внутренний республиканский рынок», — рассказал Владимир Уйба.
Однако пример Коми — единственный на сегодня, другие регионы подобными достижениями в развитии брикетных производств похвастаться не могут.
«Ввиду относительной дешевизны на внутреннем рынке традиционных источников энергии, таких как газ, мазут, уголь, дрова, российский рынок древесных гранул и брикетов пока не получил должного развития.
На Северо-Западе можно отметить Республику Коми, где принята программа по переводу мазутных и угольных котельных на древесные брикеты. В нашем регионе [в Вологодской области — прим. ред.] таких же активных шагов пока не предпринимается.
В связи с этим рынок топливных брикетов — это рынок потребления частных домовладений и небольших производств, нуждающихся в автономном отоплении. Этот фактор сдерживает развитие производства брикетов и напрямую тормозит создание новых рабочих мест на Вологодчине.
Тогда как создание линий по производству брикетов, обслуживание этих линий, поставка материала могли бы способствовать трудоустройству десятков и даже сотен человек», — комментирует ситуацию начальник отдела продаж ООО НПФ «Техпромсервис» Александр Жарков.
Господдержка — важный фактор развития производственных мощностей, так было и до кризиса, а с введением санкций он стал ещё более значимым. Вопрос в том, в каком формате эта поддержка будет оказана: прямые финансовые вливания или административные решения. Но даже если предположить, что в лесных регионах появятся программы, аналогичные той, которая действует в Коми, то для оснащения новых производств понадобится оборудование. А найти его сегодня не так-то просто.
Задачка со звёздочкой
«Некогда надёжные поставщики оборудования из ныне «недружественных» стран потеряли возможность торговать на российском рынке. Уже сейчас фиксируются обращения с целью понять возможность производства аналогичного оборудования на отечественных предприятиях.
Как таковое оборудование для выпуска топливных брикетов типа RUF, Pini Kay и Nestro в большом разнообразии производится на территории России с использованием комплектующих различного происхождения.
Дефицита прессов для брикетирования на средне- и долгосрочной перспективе не прогнозируется. А вот с обслуживанием оборудования, произведённого европейскими поставщиками, проблемы есть уже сейчас», — отмечает Александр Жарков.
Раз с обслуживанием оборудования есть проблемы, то и с поставкой комплектующих из Европы тоже должны быть сложности. В целом так и есть, но не везде и не по всем позициям, отмечает представитель НПФ «Техпромсервис». Поставки идут как через параллельный импорт, так и по прямым каналам. Правда, увеличиваются сроки.
«Создавая подобные сложности, Европа не учитывала, что Россия и сама способна производить аналоги, тем более активизировав процесс импортозамещения под давлением санкций. Опять же не стоит забывать про «общемировую фабрику», в роли которой на текущем историческом этапе выступает Китай, про Индию, куда активно перетекают производства из того же Китая и Европы, про Турцию и ряд других стран, готовых предложить замену европейским промышленным товарам», — подчёркивает Александр Жарков.
По его оценке, весь объём оборудования по производству древесных топливных брикетов Россия способна заместить — частично силами своих производств, частично поставками из «дружественных» стран. Причём поставка из той же Турции может представлять собой оборудование именитой европейской марки, только с турецкой этикеткой.
Представители компаний, которые до санкций осуществляли поставки оборудования из-за рубежа, подтверждают: работа продолжается, поставки идут. Правда, есть нюансы, касающиеся сроков поставки и стоимости.
«Всё зависит от конкретного производителя. Что касается нашей компании, то поставки продолжаются, сервисные услуги и ремонты производим в полном объёме. Единственное — изменился срок изготовления, но за счёт квот мы выходим из этого положения и сохранили гибкость. В рублёвом эквиваленте стоимость оборудования повысилась в диапазоне 10-15%», — поясняет руководитель ООО «Завод Эко Технологий» Дмитрий Бастриков.
А вот в оценке потенциала российских компаний в части производства оборудования для выпуска топливных брикетов он гораздо более осторожен: по его мнению, на сегодняшний день именно о производстве такого оборудования говорить нельзя. Максимум, на что способны отечественные предприятия, — собирать аналоги европейской техники из зарубежных комплектующих.
«Предпринимаются попытки изготовления некоторых деталей на местах, но это ещё не повод говорить о том, что в России развиваются технологии производства оборудования для выпуска топливных брикетов. Есть предприятия, где осуществляют сборку таких машин и прессов, но назвать это полноценным производством нельзя.
Чтобы создавать именно производственные мощности, нужны большие инвестиции, которые будут возвращаться лет 30 и более. Инвесторы к этому не готовы, тем более в нынешних экономических условиях. У наших европейских партнёров опыт в этой сфере насчитывает около 50 лет, и составить им конкуренцию мы можем, копируя их технологии и организуя производства аналогов.
Но даже для этого понадобится большой объём инвестиций, которые будут возвращаться очень долго. Такой опыт у уже есть: российская компания, которая наладила выпуск копий европейского оборудования для производства брикетов, за 10 лет работы получила всего 5% общего рынка — это несопоставимо мало с тем объёмом средств, которые были вложены в создание этого предприятия», — делится мнением Дмитрий Бастриков.
Время покажет
Вопрос выбора оборудования, пеллетного или брикетного, остаётся на сегодняшний день открытым. Отвечая на него, лесопромышленники учитывают множество факторов, такие как условия сбыта, уровень спроса на продукцию в регионе присутствия или в соседних территориях, возможность экспорта (если не сейчас, то в перспективе), объёмы сырья (уровень переработки древесины снижается из-за кризиса, а вместе с тем меньше становится и отходов деревообработки) и общее экономическое положение своего предприятия.
Руководитель ООО «Завод Эко Технологий» отмечает, что уровень спроса на брикетное и пеллетное оборудование в последние годы держался примерно на уровне 50/50.
«Это больше зависит от объёмов основного производства, потому что при малом количестве отходов выгоднее делать брикеты, при большом — пеллеты. В последние полгода спрос на брикетирующее оборудование стал выше, но это реакция на санкции и отсутствие сбыта. Как только этот вопрос решится, всё вернётся на прежний уровень», — убеждён Дмитрий Бастриков.
«Какое оборудование будет более востребовано, пеллетное или брикетное, покажут время и направление государственной политики в области использования местных энергетических ресурсов. Если будет принята глобальная программа общероссийской модернизации котельных и перевода их на древесное сырьё, то в рост пойдут пеллеты, так как они более технологичны для больших потоковых котлов.
Если же рост будет экстенсивный, как сейчас, то, скорее всего, увеличится спрос на брикетное оборудование, поскольку древесные топливные брикеты можно использовать в уже существующих котельных, работающих на угле», — подвёл итог Александр Жарков.
