Обзор СМИ от 20 октября 2022 года
ЛОГИСТИКА И РАЗВИТИЕ В ЛПК: ПОРА ДУМАТЬ НА ПЕРСПЕКТИВУ
На фоне нестабильной экономической ситуации и объявленной в стране частичной мобилизации перед лесной промышленностью России всё ещё остро стоит проблема разрушенных логистических цепочек и отсутствия экспорта, к которой также прибавился и кадровый вопрос. К слову, нехватка специалистов наблюдалась в отрасли и раньше, однако теперь она приобрела куда более серьёзные масштабы.
Так куда же и на чём везти российскую древесину сегодня? А главное, будет ли кому её заготавливать и обрабатывать? Ниже попробуем разобраться в том, как отвечают на эти вопросы эксперты.
Непомерные аппетиты: когда логистика влетает «в копеечку»
Как умерить непомерные аппетиты транспортных компаний в непростое для леспрома время — этим вопросом задались участники конференции «Рынок пиломатериалов в процессе восстановления: экспорт, потребление, производство» на выставке «Лесдревмаш-2022».
И проблема эта, действительно, вовсе не тривиальная: в то время как поставщики из Скандинавии отправляют контейнеры во Вьетнам по цене 2 000 долларов, их российским коллегам за те же контейнеры предлагают платить по 7 000 долларов. О каком экспорте в таких условиях может вообще идти речь?
Эксперт агентства лесопромышленной аналитики WhatWood Игорь Новосёлов сообщил участникам конференции, что в топ импортёров российских пиломатериалов за 7 месяцев текущего года вошли такие страны, как Китай, Узбекистан, Япония, Эстония, Египет, Азербайджан, Корея, Таджикистан и Ирак. На их долю пришлось около 85% от всего экспорта пиломатериалов из РФ.
Также к участию в конференции привлекли Дмитрия Мельничука, директора филиала ПАО «ТрансКонтейнер» в Санкт-Петербурге, который сообщил присутствующим о том, что в настоящее время транспортники испытывают сложности с перевозками из-за санкционных ограничений.
«Мы с запада России через Балтику больше не имеем возможностей для перевозок, потому что все крупные игроки практически прекратили перевозки. Всё, что нам остаётся, — это адаптироваться к другим маршрутам, к другим коридорам. Это, прежде всего, Дальний Восток, это сухопутные погранпереходы железнодорожные, это Чёрное море», — сообщил он.
Однако самое, вероятно, интересное заявление г-на Мельничука состоит в том, что цены на перевозку, по его словам, вовсе не «перегреты». Представитель ПАО «ТрансКонтейнер» отметил, что сегодня необходимо говорить не о том, как высока стоимость транспортировки, а о том, чтобы власти выделили субсидии на перевозку экспортных товаров, включая, конечно же, и лесопродукцию.
И вот тут можно вспомнить про запущенную в этом году процедуру выдачи транспортной субсидии. Однако у неё ест лимит, и составляет он 300 млн в год. Эта субсидия может покрывать до 80% понесённых бизнесом расходов, и для малого бизнеса такая поддержка может показаться довольно весомой. А вот крупные холдинги, чьи расходы на транспортировку несоизмеримо выше, считают такую помощь от властей недостаточной. Некоторые предлагают не только увеличить субсидирование, но также и предоставлять его ежеквартально.
Можно ли решить логистические «заторы»?
Везти контейнеры в Азию за 7000 долларов, разумеется, желающих мало, и это ставит развитие отрасли под угрозу. Однако дело не только в деньгах: из-за разрушенных логистических цепочек даже уже отправленные вагоны с древесиной прибывают в пункты назначения с опозданием. И решение этой проблемы, как бы это ни было печально, действительно ложится на плечи госкорпораций и федеральных органов власти.
В Архангельском областном собрании депутатов состоялась встреча представителей местного леспрома с представителями Совфеда РФ и парламента региона. Участники обсудили возможности экспорта продукции ЛПК на новые рынки.
Доставка древесины по железной дороге — самый распространённый способ транспортировки. Как было отмечено в ходе встречи, «лесные» вагоны сегодня движутся в сторону Востока с нарушениями сроков — сказывается нехватка контейнеров и то, что лесопродукция нынче у транспортников не в приоритете.
«Потребность компаний в контейнерных железнодорожных составах в сентябре составляет 66 поездов. Вместе с тем только за июль не было отгружено 53 процента грузов от запланированного объёма, а в августе этот показатель составил 36 процентов», — цитирует министра природных ресурсов и лесопромышленного комплекса Архангельской области Игоря Мураева «Российская газета».
Ещё одна проблема — неэффективное распределение грузового потока по железной дороге. Как отметил г-н Мураев, для её решения необходимо провести масштабный анализ транспортных потоков и оптимизировать их.
При этом везти древесину морем — тоже не вариант, поскольку из-за санкций большая часть судовладельцев не имеет права работать за пределами страны, а суда под иностранными флагами серьёзно подорожали.
В итоге участники встречи предложили установить для каждого лесопромышленного предприятия ежемесячную квоту на отправку прямых поездов в Китай и в порты Дальнего Востока. Поможет ли данная мера? Возможно, однако в нынешний условиях, кажется, ни в чём нельзя быть уверенным на 100%.
А ещё можно было бы подумать над тем, чтобы сформировать комбинированную с морем логистику — такое решение предложили на одной из площадок ВЭФ-2022.
Получится ли сохранить кадры?
Этот вопрос для отрасли тоже крайне важен: пока не приходится надеяться, что в скором времени в ЛПК придёт поколение грамотных профессионалов. Об этом, к слову, говорили ещё в конце прошлого года — кадровую проблему в декабре 2021-го обсуждали участники тематических сессий на выставках Woodex-2021 в Москве и «Российский лес» в Вологде.
Объявленная в России частичная мобилизация подняла этот вопрос на новый уровень. Теперь перед предприятиями стоит задача не только привлечь молодых специалистов, но также сохранить тех, что уже работают на производстве, ведь даже краткосрочное отсутствие ключевых сотрудников способно негативно сказаться на бизнесе.
Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) предложил расширить список тех, кому предоставляется отсрочка от частичной мобилизации. Среди них сотрудники:
- компаний с непрерывным производством;
- стратегически значимых компаний;
- системообразующих организаций российской экономики;
- опасных производственных объектов и критических объектов инфраструктуры.
А ещё союз предлагает предоставить отсрочку основным собственникам и лицам, выполняющим функции единоличного исполнительного органа юридического лица.
С похожим предложением выступило также Национальное объединение производителей строительных материалов и строительной индустрии. Здесь считают, что необходимо предоставить отсрочку от мобилизации производителям стройматериалов, которые входят в перечень системообразующих организаций.
Как это относится к ЛПК? Напрямую: древесина также является одним из основных строительных материалов. Более того, сегодня в России активно развивается многоэтажное деревянное домостроение и строительство из CLT-панелей.
ДМИТРИЙ КОБЫЛКИН: ЛЕС НАДО СДАВАТЬ ТЕМ, КТО СПОСОБЕН ЕГО ПЕРЕРАБОТАТЬ
Евгения Филиппова, «Парламентская газета»
Лесные делянки надо предоставлять в приоритетном порядке компаниям, у которых есть мощности для переработки древесины, а не организациям, просто вырубающим лес на продажу. Также надо позволить арендаторам тянуть к своим участкам дороги. Кроме того, необходимо кратно повысить штрафы для руководителей компаний и региональных чиновников, которые скрывают превышение вредных выбросов от заводов. О том, могут ли в России появиться частные леса, нашему изданию рассказал председатель Комитета Госдумы по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды Дмитрий Кобылкин.
- Дмитрий Николаевич, одна из важных тем, которые ведет комитет, — сохранение лесов. Что вы планируете в этой сфере?
- Важно, чтобы было достаточно лесников, малая авиация, парашютно-десантные группы. Но это не все. Нужна длинная цепочка действий начиная с сохранения сельского образа жизни вблизи городов и, как следствие, госзаказа на деревянное домостроение. Деревень осталось очень мало. Когда мы начали заниматься вопросом черных лесорубов на Дальнем Востоке, оказалось, что в некоторых местах даже некому услышать звуки топора или пилы и сообщить об этом в контролирующие органы.
Я считаю, что, пока в лесу не будет хозяина, вопрос его защиты решить невозможно. Если мы не можем содержать 85 тысяч лесников, как в Советском Союзе, нужно максимальное количество добросовестных арендаторов, охотохозяйств, чтобы они следили за своими участками.
Сейчас разрабатываем два законопроекта: один касается совершенствования арендных отношений, другой направлен на строительство лесных дорог. Это добавит порядка в лесу. Мы хотим дать приоритет компаниям, имеющим собственные перерабатывающие мощности. Это важно: делянки должны получить организации, способные произвести что-то, а не компании, которые просто рубят лес и думают, где найти лазейку, чтобы вывезти его браконьерским путем. Также у нас практически готов законопроект о строительстве лесных дорог. Он важен по нескольким направлениям: тушение пожаров, работа предприятий. Компании уже давно ушли из мест, где есть подъездные пути, в глубь леса. Мы планируем дать возможность арендаторам строить дороги и включать их в инвестпроект. В эту сессию планируем приступить к их рассмотрению.
Многое для защиты лесов уже делается. С финансированием пожарной безопасности, тушением лесных пожаров стало лучше, чем раньше. В 2022-2024 годах на это дополнительно выделили по 8,2 миллиарда рублей. В этом году по сравнению с прошлым серьезно уменьшилось число пожаров, площадь, которую они прошли. Мы должны повышать навыки быстрого реагирования, переброски сил и средств из одного региона в другой, мониторинга состояния лесов. Только так мы можем существенно сократить потери.
- Могут ли в России появиться частные леса, чтобы можно было выращивать деревья на своем участке и там же заготавливать древесину?
- Тема сложная, мы ее прорабатываем. В целом я считаю, что это правильный подход. Его можно было бы применить в европейской зоне России, используя опыт, например, Финляндии. Для этого нужны законы, которые будут работать. А надо понимать: чтобы сделать частный лес, нужны собственники, которые захотят его выращивать. Так как это далекоидущие планы — собственники получат продукт не раньше чем через 20 лет, — желающих вряд ли будет много. В любом случае ситуацию нужно дорегулировать нормативным актом Правительства. Ждем от коллег принятого документа.
Пока программа-минимум — сохранить лесопромышленный комплекс, помочь ему выстоять. Это в основном малый и средний бизнес, и ему сейчас тяжело. Поменялся рынок сбыта, Европа перестала закупать, например, пеллеты, и надо везти продукцию дальше — до Азиатско-Тихоокеанского региона. Ситуация очень тяжелая.
- Государственная Дума скоро будет рассматривать проект бюджета России на следующую трехлетку. Что предложат в комитете?
- Сейчас ситуация, когда все министерства должны актуализировать свои программы в соответствии с текущими вызовами. Будем синхронизировать бюджет с текущей ситуацией, перераспределять расходы. Ключевыми являются программы недропользования, сохранения и восстановления водных и лесных ресурсов. По ликвидации свалок необходимо усилия направить туда, где есть опасность для здоровья людей, загрязнения водоемов и сельскохозяйственных полей. Есть некоторые приоритеты, и мы будем настаивать, чтобы их сохранили. Мы считаем, например, что нельзя сдвигать вопрос оздоровления Дона. На реке живет 12 миллионов людей, а она стремительно мелеет. Ресурсов для орошения уже стало на 30 процентов меньше, страдает сельское хозяйство.
Необходимо расчищать Донской бассейн, на это надо 5,7 миллиарда на три года. Мы также должны понимать, что в восполнении рек участвуют маленькие родники, ручьи. Мы не можем воздействовать на толщину снежного покрова, которая тоже влияет на полноводность, но можем привести в порядок родники. У нас в партии есть программа «Родники России», и волонтеры как раз очищают их от почвы, повалившихся деревьев. Помогает национальный фонд поддержки и развития экологических инициатив «Компас», созданный по инициативе волонтеров.
Иногда такая точечная работа с неравнодушными людьми незаменима. Когда я работал министром, мы думали, как решить проблему селей на берегу Байкала. Тогда у нас каждый май сжималось сердце, что сель сойдет с гор в озеро вместе с токсичными отходами, которые остались в картах Байкальского целлюлозно-бумажного завода. А это экологическая катастрофа вселенского масштаба. Мы поговорили со старожилами, людьми, которые знают местность, и они предложили почистить реки в верховьях гор и прокопать русла дальше, чтобы воде, когда начнутся массовые осадки, было куда уйти вместо Байкала. Сделали все за 60 миллионов, что по сравнению с миллиардными проектами копейки. Озеро спасли. Конечно, теперь предстоит строительство капитальных, а не временных селезащитных сооружений. На это тоже должны быть предусмотрены средства. По поводу ликвидации самого комбината, который стал одним из крупнейших объектов накопленного вреда, я спокоен: за это взялась компания с большим опытом.
- Летом в Правительстве сообщили, что отправят дополнительные деньги на закупку контейнеров для раздельного сбора отходов. А что у нас с мощностями для переработки мусора? Ведь бессмысленно собирать отходы раздельно, если они все равно поедут на полигон.
- Планы расписаны по годам. ППК РЭО обещает, что к 2030 году выполнит поручение президента. Если предыдущие три года большая часть средств на инфраструктуру были частные инвестиции, то сейчас ППК планирует оказывать финансовую помощь регионам.
Мы движемся не революционным, как в Европе, а эволюционным путем, так как мы жестко ограничили рост тарифов для граждан. Это принципиальная позиция президента: рост не может быть выше инфляции.
Тем временем в отрасль нужно привлечь 350 миллиардов инвестиций. Запускается механизм зеленых облигаций, нужно расширять инструменты.
Поэтому мы добиваемся введения расширенной ответственности производителей, чтобы именно они отвечали за утилизацию упаковки, товаров, пришедших в негодность, — сами утилизировали их или платили сбор, который пойдет на строительство мощностей.
Об этом говорили давно, но раньше эта система не заработала бы в полную силу, так как мы не были готовы к строительству. У нас не было заводов, которые производили бы собственное мусороперерабатывающее оборудование. На иностранную технику полагаться тоже было особо нельзя, так как в России, как это ни странно звучит, особый мусор. У нас пока не выработалась культура раздельного сбора, и в контейнер могут выкинуть что угодно — кирпичи, гири. И зарубежная техника просто вставала. Тогда наши компании создали конструкторские бюро, произвели мощные машины и начали собирать заказы по субъектам. Одно из лучших предприятий в России по производству оборудования по обработке и утилизации находится в Тверской области. Конечно, остается вопрос программного обеспечения, которое закупали за рубежом. Чтобы его заместить, понадобится не один год. Это пока начало, еще многое предстоит сделать.
Но в целом мы готовы к внедрению расширенной ответственности производителей. Мы уже договорились с Правительством, что будем вводить механизм постепенно. Пока производители не особо хотят этим заниматься, поэтому пугают нас, что из-за дополнительных затрат на утилизацию вырастет стоимость товаров. Мы убеждены, что ничего не подорожает, — суммы выровняются, так как компании перестанут платить штрафы и нести другие убытки, связанные с экологией. Но мы пошли им навстречу: будем повышать долю утилизации упаковки и товаров не сразу, а на несколько процентов каждый год до 2030 года. Сейчас ждем внесения законопроекта Правительством.
Надо и людей стимулировать выбрасывать мусор раздельно. Допустим, человек платит триста рублей, если выбрасывает отходы в один контейнер, и только сто, если он сортирует мусор. А если он и тогда не будет заниматься сортировкой, можно будет включить механизм штрафов.
Конечно, это возможно, только когда будет создана вся необходимая инфраструктура — от контейнеров до переработки. Без специальных контейнерных площадок не обойтись, но это сырье полностью должно перерабатываться.
- Чем еще планируете заниматься в осеннюю сессию?
- Мы с коллегами из комитета решили разработать поправки в Кодекс об административных правонарушениях, чтобы ужесточить наказание за искажение экологической информации, в том числе о вредных выбросах. Это коснется должностных лиц, которые находятся на производствах, отвечают за это направление. Пока они платят штраф три тысячи рублей и спокойно себя чувствуют, а люди продолжают дышать загрязненным воздухом. Надо, чтобы должностные лица понимали, что нарушение будет стоить им больших денег, а то и работы. Суммы штрафов пока обсуждаем, но я считаю, что их нужно увеличить кратно.
Конечно, продолжим заниматься программой «Чистый воздух». Это одно из самых сложных направлений. Будем работать с предприятиями. Выбросы можно снизить на 50-60 процентов, если поставить фильтры, уловители для перерабатывающих мощностей того или иного завода. Например, в Магнитогорске один из заводов построил огромный корпус, который улавливает серу. Необходимо решить, как повысить ответственность компаний за экологичность своих производств.
Также хотим запретить иностранным компаниям, фондам участвовать в экологической экспертизе. Депутаты уже вышли с такой инициативой.
Будем и расширять наш партийный проект «Чистая страна». Волонтеры ликвидируют несанкционированные свалки, высаживают деревья, проводят субботники. Нас поддерживает Минприроды, активно включились регионы. Думаю, что частью нашей работы станет «Чистый Донбасс». Предстоит разбирать разрушенные здания, что-то утилизировать. Когда я был там сразу после боевых действий, увидел, в каком состоянии находятся деревья в городах. Они уже погибли, и их даже нельзя переработать, так как они покрыты осколками снарядов. Их надо будет вырубить и заново высадить зеленые пояса, парки. Мы уже работаем в этом направлении, будем изучать, что еще нужно сделать.
