Обзор СМИ от 24 марта 2023 года
БЕРЕЧЬ ЛЕС — ЭТО ВОПРОС ТЕХНОЛОГИИ
Большая часть древесины, срубаемой в лесу, при нынешнем состоянии лесопереработки выбрасывается, пропадает зря, обращается в отходы. Это настолько значительное количество древесины, что если из нее делать полезный продукт, то можно в несколько раз увеличить объем и стоимость производимой в отрасли продукции.
Разумеется, технологии использования этой части древесины есть. Это не только щепа для сжигания, но и, к примеру, древесно-волокнистые (ДВП) и древесно-стружечные плиты (ДСП). Стоит отметить, что есть еще древесно-слоистый пластик, так что специалисты для древесно-стружечных плит используют сокращение ДСтП. Но бы будем пользоваться всем привычным сокращением, понимая под ним древесно-стружечную плиту. Технологии появились не вчера, плиты производятся в достаточно большом объеме. Однако, весь объем выбрасываемой древесины не поглотили, и пиломатериал не вытеснили, в том числе и из мебельного производства.
Причина тому проста — низкие механические свойства ДВП и ДСП, проще говоря, низкая прочность. Пиломатериал довольно прочен. Прочность на изгиб, несколько отличаясь по породам, в среднем составляет 1000 кгс/см2. Для сравнения, прочность на изгиб для ДСП составляет от 30 до 500 кгс/см2, а для ДВП — от 50 до 150 кгс/см2. Иными словами, лучшая ДСП вдвое менее прочная, чем древесина, а самая лучшая ДВП — в 6,5 раз менее прочная. Низкая прочность ДВП известна даже не из цифр, а из опыта любого, кто работал с этим материалом. ДВП легко ломается даже при небольшом усилии. Отсюда и популярность мебели из массива древесины. Шкаф, к примеру, из цельной доски будет вдвое прочнее шкафа из ДСП, стало быть и прослужит дольше. У мебели из ДСП есть свои «родовые болезни», такие как быстрое разрушение мест посадок крепежа.
Дальше можно разводить руками, а можно и подумать, почему изделие получается столь низкой прочности. Главное отличие древесины от ДВП и ДСП состоит в том, что волокна целлюлозы длинные и проходят вдоль всего ствола, и, соответственно, вдоль доски или бруса, из него выпиленного. ДСП производится из стружки, длиной от 5 до 40 мм, а ДВП — из щепы, длиной 5-10 мм, размалываемой до волокон. Таким образом, волокна в плитах короткие, и большую нагрузку нести не могут. Прочность ДВП и ДСП, в сущности, зависит от связующего полимера.
Для сравнения, древесно-слоистый пластик, производимый из листов шпона, склеиваемых полимером под давлением и нагревом, имеет очень большую прочность на изгиб, доходящую до 2800 кгс/см2. Удивительно прочный и износостойкий материал, широко применяемый в строительстве. Но это шпон, сохраняющий структуру волокон древесины.
Какое может быть решение проблемы? Оно может быть таково. Надо получать из различной древесины, в том числе обрезков, сучьев, тонкомерной древесины и так далее, как можно более длинные волокна древесной целлюлозы. Затем эти волокна укладываются в пресс-форму упорядоченным образом, пропитываются полимером и прессуются. Материал по прочности должен получиться не меньше, чем у доски. Волокна можно укладывать продольно, как в природной древесине, можно с чередованиями слоев — вдоль и поперек, также можно делать слои с переплетенными полосами, и даже нечто вроде древесно-волокнистой ткани с полотняным или саржевым плетением и затем прессовать слоями. Такой материал уже должен получиться намного прочнее натуральной древесины.
Немного, буквально шаг в сторону. Использование древесных волокон может быть связано не только с производством древесных плит, но и с целым рядом других сфер.
Получить длинные волокна из древесины можно. Эта технология в виде заготовки липового лыка существовала издревле, по современным данным, с каменного века. Лыко — это луб, живая часть ствола непосредственно под корой. Липовый лык, мягкий и толстый, поддавался сдиранию руками. Потом лыко вымачивали в воде неделю, для лучшего отделения волокон, сушили и вили из него веревки для сетей и грубой рогожи, банные мочалки, кухонные тряпки, кисти и тому подобное. Сейчас этот промысел почти вышел из употребления.
Отделить волокна можно не только с луба, но и со всей древесины; для этого ее надо распарить в автоклаве при температуре 170 градусов. Тогда весь ствол можно разделить на волокна. Но в этом есть техническая сложность, требующая изобретательства. С распаренной древесиной руками работать уже нельзя. Нужна какая-то машина для сдирания древесных волокон, причем лучше такая машина, которая могла бы разделять распаренный ствол на волокна внутри автоклава.
Что это дает? Очень многое. Во-первых, в дело можно употреблять почти все отходы лесозаготовки и лесопиления: ветки, сучья, вершинки, а также горбыль и разные обрезки. Совсем мелкие обрезки, обрубки, хворост можно пустить на изготовление фурфурола, из которого делают весьма прочную полимерную смолу. Во-вторых, при такой переработке древесины на длинные волокна выгоднее использовать тонкие стволы, а не толстые; тонкие быстрее и легче распариваются. Это, в свою очередь, позволяет перейти к интенсивному лесоводству.
Например, сосна с радиусом ствола в 5 см достигает своих размеров примерно за 5-6 лет. Есть и более быстрорастущие деревья. Таким образом, можно засаживать лесные деляны молодым подростом, за несколько лет они достигают размеров, пригодных для переработки на волокно, срубаются, и деляна засаживается снова.
Такое хозяйство, хотя и не дает привычного для лесопереработчиков пиломатериала, но при этом возможно вблизи фабрики, что избавляет от многих затратных статей, вроде устройства лесовозных дорог и затрат на дальний вывоз заготовленного леса к месту переработки. Кстати, такое лесное хозяйство сочетается с земледелием; земля после перелога под лесом восстанавливает свое плодородие без минеральных удобрений.
Итак, бережливое лесное хозяйство вполне возможно, и даже будет рентабельным, поскольку конечный материал можно делать целиком из древесины и продуктов его переработки. Но для этого нужно сначала разрешить технологические проблемы получения длинных, как можно более длинных волокон древесины наиболее простым и удобным способом, подходящим для массового производства, а также сконструировать необходимые для этого машины.
ДАРОМ ЧТО РАСТЕТ: ПОЧЕМУ ЛЕСА РОССИИ ОСТАЮТСЯ МАЛОДОХОДНЫМИ
Дмитрий Алексеев, «Известия»
За последние пару лет доходы от использования российских лесов выросли почти на 17%, подсчитали в ведомствах. По мнению специалистов, для роста прибыли нужно совершенствовать инструменты госрегулирования ценообразования в лесном хозяйстве. Серьезной поддержки со стороны государства требует самый прибыльный сегмент — переработка древесного сырья. Вклад этой отрасли в ВВП составляет всего 0,99%, хотя у нее есть значительные резервы для роста. Подробности — в материале «Известий».
Тайга денег
За последние два года доходы регионов от использования лесов выросли на 10,4 млрд рублей и составили 72 млрд рублей, следует из предоставленных «Известиям» расчетов Рослесинфорга (подведомство Рослесхоза). Прирост, несмотря на небольшое снижение показателя по отношению к прошлому году (–2,5%), составил 16,8%.
Лидером по лесным доходам второй год подряд стал Красноярский край. Его показатель вырос на 16,7% к 2020 году и составил больше 5,6 млрд рублей. Затем следует Иркутская область, чей доход превысил 5,4 млрд рублей. В тройку регионов-лидеров вошла Республика Коми, доход которой превысил 4,3 млрд рублей. Этот регион увеличил объем доходов практически на треть за последние два года (+29,2%). Четвертую и пятую строчки рейтинга занял Ханты-Мансийский автономный округ и Вологодская область (их доходы превысили 3,8 и 3,4 млрд рублей соответственно).
— Но больше всего доходов стабильно поступает из регионов Северо-Западного федерального округа, — рассказал директор Рослесинфорга Павел Чащин. — По итогам 2022 года сумма превысила 17,7 млрд рублей (+12,6% за два года). На втором месте Сибирский федеральный округ, который заработал больше 16 млрд. Регионы Сибири увеличили доходы на 14% по отношению к итогам 2020 года. Третье место стабильно занимает Дальневосточный федеральный округ, чей доход превысил 11 млрд рублей (+33,5% за два года).
Весомая часть доходов была получена за счет использования участков под заготовку древесины — свыше 61,6% от общего объема. Геологическое изучение недр и добыча полезных ископаемых в лесах принесли 22,2% доходов, а строительство и эксплуатация линейных объектов (электроснабжение, связь, дороги, инженерная инфраструктура) — 6,9%. На организацию отдыха и туризма пришлось порядка 3,2% доходов.
Справка «Известий»
Совокупную стоимость лесных запасов страны Рослесинфорг оценил в 73,3 трлн рублей, из которых 2,2 трлн — запасы, которые можно продавать.
Оставшиеся 67,5 трлн рублей составляет стоимость климатических проектов в лесах (охрана, защита и воспроизводство лесов, направленные на сокращение выбросов и увеличение поглощения парниковых газов). По объемам запасов древесины Россия уступает лишь Бразилии.
Особенности леса как объекта управления связаны с его многофункциональностью и целевым назначением. Они накладывают свои ограничения на практику лесопользования в различных регионах, каждый из которых имеет свою специализацию, отмечает ведущий научный сотрудник ФБУ «ДальНИИЛХ» (Дальневосточный НИИ лесного хозяйства) Надежда Панкратова.
В Дальневосточном федеральном округе шесть из 11 субъектов Федерации специализируются на заготовке древесины, где арендуемые для этой цели площади преобладают над всеми другими видами использования лесов (по данным на 2021 год, Республика Бурятия — 73%, Приморский край — 76%, Хабаровский край — 98%, Амурская область — 90%, Сахалинская область — 72%, Еврейская автономная область — 95%). В Республике Саха (Якутия) свыше 70% всей площади аренды предоставлено для ведения сельского хозяйства (северного оленеводства). В Забайкальском крае, Камчатском крае и Магаданской области преобладают виды деятельности в сфере охотничьего хозяйства (соответственно 52, 90 и 80% арендуемых площадей). При этом лесная специализация Чукотского автономного округа связана с осуществлением геологического изучения недр, разведкой и добычей полезных ископаемых (свыше 66% всей площади аренды).
Прибыль лесная
Из 17% прироста 8 п.п. были обеспечены за счет индексации платы за лес. Прирост в рамках остальных 9 п.п. связан с увеличением платежей лесозаготовителей, ресурсных компаний (компенсации вырубок) и др.
— При этом неценовой прирост платежей произошел на фоне того, что объем лесозаготовок в 2022 году снизился на 10,3% к уровню 2020 года, — говорит партнер Strategy Partners, руководитель практики ЛПК Павел Билибин. — То есть фактически плата за лес косвенно способствовала ухудшению экономики компаний-лесозаготовителей в условиях тех сложностей, с которыми они столкнулись в связи с введением режимов ограничений на экспорт продукции российского ЛПК.
Помимо платы за лес, государство получает еще доходы от деятельности компаний ЛПК: по налогу на прибыль, НДФЛ, НДС. Региональные бюджеты получают доходы от налогов на имущество компаний ЛПК и транспортного налога. Не стоит забывать и о прибыли леса для бизнеса. Например, за первые три квартала 2022 года суммарная прибыль компаний ЛПК составила порядка 294 млрд рублей. Наименее прибыльными являются лесозаготовки.
В отличие от ряда других видов сырья, в лесной отрасли наиболее прибыльным является сегмент переработки. Маржа в таких сегментах, как целлюлозно-бумажная промышленность, производство березовой фанеры, исторически могла превышать 25% EBITDA, достигая в периоды пиковых цен даже 35–40%. Для фанеры, например, такая ситуация связана как с относительно узким предложением (российская березовая фанера занимает 75% мирового рынка по своей нише), так и с позитивным влиянием на маржу девальвации рубля.
— Производство пиломатериалов, плит, мебели, как правило, является менее прибыльным с ориентиром по циклической марже EBITDA 15–25%, — отмечает Павел Билибин. — Пиломатериалы и плиты — достаточно простые продукты для производства с высокой конкуренцией.
В прошлом году лесопромышленникам государство выделяло 728,8 млн куб. м древесины, что на 1 млн куб. м больше, чем годом ранее. Однако по итогам прошлого года результатом работы многих компаний будут убытки, прогнозируют аналитики группы «Деловой профиль». Из-за санкций российский рынок покинули западные переработчики древесины, в числе которых IKEA, Stora Enso, UPM, International Paper, другие деревообрабатывающие предприятия столкнулись с нехваткой запчастей к импортному оборудованию из-за прекращения обслуживания.
Экспорт российской древесины в 2022 году сократился на 24,3%. Этому способствовали не только санкции, но также правительственный запрет на экспорт необработанной древесины хвойных и ценных лиственных пород, действовавший весь прошлый год и продленный до конца текущего года. На фоне сокращения экспорта и падения внутреннего спроса объемы переработки древесины в натуральном выражении снизились на 13,5%. В 2023 году ставки на аренду лесных фондов снова повысились на 6%. Доходы бюджета в противовес рынку будут демонстрировать положительную динамику из-за того, что бизнес будет должен уплатить в бюджет около 3 млрд рублей дополнительно, ожидают в «Деловом профиле».
В то же время неблагоприятная ценовая конъюнктура на мировом рынке древесины, продолжающееся давление санкций и правительственных запретов, скорее всего, не предоставят отечественному ЛПК шансов существенно повысить рентабельность, считают в «ДП».
Сложный потенциал
Для принципиального повышения производительности в сфере лесной промышленности нужно делать ставку на глубокую переработку древесины, убежден гендиректор лесной холдинговой компании «Алтайлес» Иван Ключников. Среди самых доходных аспектов лесопользования — заготовка древесины с дальнейшим выпуском продукции.
— В РФ самые доходные регионы — многолесные, — объясняет Иван Ключников. — Но и малолесные при грамотном лесопользовании дают ощутимый бюджетный эффект. Поэтому именно этот показатель — бюджетный эффект от использования лесов — необходимо сделать основным при оценке регионов или отдельных компаний. Этот критерий отражает глубину переработки древесины, отношение к лиственному хозяйству, переработке отходов, вклад в развитие региона.
О потенциале увеличения доходности можно судить по освоению расчетной лесосеки (допустимый объем изъятия древесины). В России, по словам главы холдинга «Алтайлес», этот показатель различается в зависимости от региона, а значит, значительные запасы древесины не используются, указывает представитель отрасли.
— Справедливости ради за последние 20 лет отечественный ЛПК показал хорошие результаты, — говорит директор ООО «ЛХК «Алтайлес». — Еще в прошлом десятилетии Россия не производила таких серьезных объемов сухих пиломатериалов, погонажных изделий, MDF (древесноволокнистая плита), клееного бруса. Наконец-то мы перестали быть страной — экспортером сырья, а стали экспортерами продукции.
При этом возможна и еще большая отдача, продолжает он. Но при этом нужны инструменты со стороны государства для привлечения инвестиций. Сейчас бизнес занят вопросами перестройки логистики, рынков сбыта, приобретением необходимых технологий в условиях санкций. Как только эти механизмы наладятся, рост ЛПК продолжится, уверен Ключников.
Вместе с тем завлабораторией таксации и лесопользования Института леса им. В.Н. Сукачева СО РАН Владимир Соколов отмечает, что в реальности леса России малодоходны. Это связано прежде всего с их низкой производительностью: средний прирост на 1 га не превышает 1,3 кубометра в год. Вторая причина: низкие доходы от лесопользования, которые складываются в основном из арендной платы и купли-продажи древесины от разовых сделок. Размер арендной платы в среднем по России составляет около 45 рублей за кубометр, тогда как в развитых лесных странах цена за кубометр древесины на корню составляет от $20 до 50.
В настоящее время наиболее прибыльной в лесопользовании является заготовка древесины в круглом виде и реализация ее на зарубежных и российских рынках. При этом глубокая переработка древесины требует больших капитальных затрат и не дает быстрой отдачи, отмечает Владимир Соколов.
Еще больше денег
Объемы платы за лес не являются оптимальным показателем рентабельности использования лесов. Следует учитывать доходы государства от налогов, возникающих в ходе переработки леса, а также прибыль бизнеса. Так как эти показатели заметно выше объемов платы за лес, государству следует стимулировать развитие лесозаготовки и переработки, а не создавать сложности, увеличивая плату за лес, настаивает партнер Strategy Partners Павел Билибин. «Поэтому в текущих условиях ограничений требуется сделать более гибкой плату за лес», — отмечает эксперт.
— С точки зрения организации бизнеса наиболее эффективным зарекомендовал себя кластерный подход, который включает создание и ЦБК, и лесоперерабатывающих производств, — рассказывает Билибин. — Он позволяет использовать лесные ресурсы на 100%, максимизируя их экономический эффект.
Эксперт Strategy Partners выделяет следующие фокусы для повышения эффективности российского ЛПК. Прежде всего, это развитие внутреннего рынка: высокая зависимость от экспорта, особенно в Европу, сейчас негативно влияет на маржу компаний ЛПК, так как режимы ограничений существенно затруднили экспортные поставки. При этом внутреннее потребление лесных ресурсов в РФ является относительно низким, подчеркивает Павел Билибин. Здесь приоритетом является развитие деревянного домостроения, в том числе многоэтажного, развитие волокон на основе целлюлозы (в том числе используемых в легкой промышленности).
В настоящее время требуется господдержка компаний в переориентации экспортных поставок: краткосрочным решением должна стать логистическая поддержка компаний в переориентации поставок из Европы на рынки Азии. Речь как о субсидиях на логистику, так и о предоставлении достаточной пропускной способности транспорта (железной дороги, портов). Определенную поддержку также оказывает и снижение курса рубля.
— Основная проблема лесопользования в том, что размер арендной платы не зависит от фактического использования древесины, — указывают аналитики «Делового профиля». — Договор аренды участка леса заключается на срок от 10 до 49 лет, и весь риск от возможного падения спроса на древесину и сокращения объема лесозаготовок ложится на арендатора, который вынужден платить за неиспользуемый лес.
Запланированное на 2023–2025 годы повышение ставки арендной платы на 15,5% может ухудшить и без того нелегкое положение предприятий ЛПК. Мораторий на изменение ставок аренды или введение механизма их расчета на основе фактической вырубки могли бы помочь лесопереработчикам пережить кризис, полагают эксперты. Для стимулирования внутреннего спроса правительству следует поддержать проекты глубокой переработки древесины, инвестиции в которые были остановлены из-за санкций, замечают специалисты.
— Для повышения доходности лесного хозяйства РФ необходимо определение объективной рыночной цены лесных ресурсов, — акцентирует Владимир Соколов. — Это одна из основных задач лесоустройства. Государство не может устраняться от действительной стоимостной оценки отводимых в рубку лесосек и отдавать принадлежащую ему лесную ренту арендаторам и другим лесопользователям, что резко снижает лесной доход.
В Минприроды о планах поддержки и стимулирования отрасли лесопользования «Известиям» не рассказали.