Обзор СМИ от 29 апреля 2022 года
СЕРТИФИКАЦИЯ ДЛЯ ДРЕВЕСНЫХ ГРАНУЛ ПОД ВОПРОСОМ
Мария Кармакова, «Лесной комплекс»
По оценке экспертов, во всём мире спрос на пеллеты растёт примерно на 10–15% ежегодно. Большую часть выпускаемого биотоплива российские предприятия отправляют на экспорт, преимущественно в страны Европы. Однако продать за границу можно не любые гранулы, у европейских потребителей достаточно высокие требования к качеству продукта, который должен быть сертифицирован по стандарту ENplus.
Вот только на сегодняшний день крайне велика вероятность отзыва сертификатов ENplus у российских производителей и трейдеров пеллет. Союз участников пеллетного рынка (СУПР) и Русский Пеллетный Союз (РСП) объединили усилия, чтобы не допустить такого развития событий. Обе организации являются членами Европейского Пеллетного Совета и представляют интересы почти 80% пеллетного сектора России.
Грозит коллапсом
«Миф или существующая действительность, но разговоры об отзыве сертификатов ENplus у российских производителей и трейдеров пеллет не прекращаются. Рынок серьёзно обеспокоен вопросом сохранения системы сертификации качества древесных топливных гранул в России», — заявил директор СУПР Андрей Тихомиров.
Исполнительный директор РПС Екатерина Михайлова также подчеркнула, что основная задача в сложившейся ситуации — приложить максимум сил и убедить европейских партнёров в принципиальности сохранения сертификатов ENplus для российских компаний.
Пока тенденция неутешительная: система добровольной сертификации SBP уже сообщила об отказе от сертификации биотоплива из России и Беларуси. Сертификаты SBP перестанут действовать с 8 апреля 2022 года. Ранее аналогичное решение приняли FSC и PEFC — действующие в РФ системы добровольной лесной сертификации.
На сегодняшний день доля российских производителей пеллет среди общемирового количества держателей сертификатов ENplus составляет около 20%. Всего в России выдано более 70 таких сертификатов. Приостановка действия системы сертификации ENplus на территории России может поставить под вопрос не только дальнейшую работу большинства российских организаций, но и привести к коллапсу на мировом рынке премиальных гранул.
Крупнейшие страны-импортёры российского древесного биотоплива — Дания и Швеция, входящие в состав Евросоюза, который ввёл санкции против РФ. Напрямую на производителей пеллет они не распространяются, однако косвенно коснутся всех предпринимателей, имеющих деловые связи за границей. Датская энергетическая компания Orsted уже заявила об остановке закупок российского угля и биомассы, в том числе топливных пеллет, для своих электростанций.
Достижения и планы
В условиях неразвитого внутреннего древесного биотопливного рынка все пеллетные гиганты нацелены на экспорт своей продукции. Однако в подтверждении качества гранул не менее заинтересованы и малые производства. Так, уже в этом году европейский сертификат ENPlus получило ООО «Грилькофф» из деревни Языково Тверской области. Предприятие запустило биотопливный проект в 2019 году и уже в марте 2020-го выпустило первую партию пеллет.
Мощность гранульного цеха составляет 3,5 тыс. тонн в месяц. Готовую продукцию завод планировал поставлять и на внутренний рынок, но большей частью за рубеж в страны Евросоюза.
Согласно данным Росстата, объём производства топливных пеллет в России за 2021 год увеличился на 17,8% по отношению к 2020-му и достиг 2,379 млн тонн.
Часть проектов по запуску новых заводов пришлось перенести, и с учётом этих резервов за текущий год производственные пеллетные мощности в РФ могут быть введены, по оптимистичным оценкам, на 39 предприятиях (уже очевидно, что планы эти в полном объёме реализованы не будут, но более точные прогнозы эксперты пока озвучивать не готовы). Объём выпуска продукции, таким образом, суммарно может вырасти более чем на 1,2 млн тонн.
В числе наиболее крупных инвестпроектов аналитическое агентство WhatWood называло проект компании «Лузалес», реализуемый в пос. Човью Республики Коми (годовая мощность нового производства должна составить 180 тыс. тонн), а также пеллетное производство в г. Усть-Илимске Иркутской области, которое планировала запустить компания «Атлант» (предполагаемая мощность — 120 тыс. тонн в год).
Сырьё имеет значение
Предполагалось, что основным рынком сбыта гранул для вновь вводимых предприятий станет заграница, а значит, их тоже предстоит сертифицировать. Экспортные планы ещё на стадии формирования проекта нового производства накладывают определённые требования.
В частности, чтобы получить сертификат ENplus, необходимо оснастить пеллетный цех соответствующим оборудованием, которое будет гарантированно выпускать продукцию надлежащего качества.
При проверке предприятия перед получением сертификата аудиторы оценивают техническое состояние и комплектность технологических линий — можно ли на них выпускать гранулы в соответствии с нормативными. Особое внимание уделяется чистоте производственных цехов, а значит, и оборудованию для сепарации пыли и посторонних веществ.
«При обсуждении качества пеллет и сертификации, как правило, акцент делают на характеристиках оборудования. Это, безусловно, важно — оборудование должно быть надёжным, крепким, с хорошим ресурсом работы и выдавать заявленную производительность. Однако не стоит забывать и о другой, не менее важной составляющей — о качестве сырья для пеллет.
Можно купить подходящее дорогостоящее оборудование и ждать от него чуда, но, чтобы получить реальный результат, заказчику придется приложить усилия и со своей стороны», — напоминает директор ООО «НПО «Механика-Транс» Юрий Созонов.
По словам генерального директора ООО «Доза-Агро» Александра Сергеева, производители пеллет чаще всего обращаются к производителям и поставщикам оборудования с вопросом: «Смогу ли я на нём выпускать пеллеты, которые потом планирую продавать за границу?» А те в свою очередь задают встречный вопрос: «Понимаете ли вы, что для производства пеллет по европейским стандартам у вас должны быть определённые требования не только к технологическому оборудованию, но в первую очередь к сырью?»
«Требования к сырью и технологическим процессам — важнейшие условия успеха на этом пути. Третий фактор — квалифицированный персонал, который необходимо обучить работе в определённых параметрах. Так что далеко не всё зависит только от оборудования, и это важно понимать заранее.
Когда заказчики обращаются к нам с запросом «хочу выпускать пеллеты на экспорт», мы напоминаем, что одного желания мало. Описываем требования к качеству сырья, помещению, технологии, персоналу и объясняем, что при соблюдении этих требований заказчик получит тот продукт, на который рассчитывает. Не все оказываются к этому готовы, в том числе материально», — рассказывает Александр Сергеев.
Чистота — залог успеха
Первым шагом, по мнению эксперта, должно стать налаживание на предприятии культуры обращения с сырьём, то есть с отходами лесопиления, а также формирование у персонала отношения к нему как к «дорогому» сырью, а не как к мусору, который когда-то вывозили на свалку. В первую очередь, важно не допускать попадания в материал бытовых отходов и прочего мусора.
С той же целью все площадки для хранения сырья должны быть с твёрдым покрытием. Крайне нежелательно, чтоб рядом с ними располагались асфальтобетонные комбинаты с открытыми площадками, где хранятся песок и дроблёный щебень — ветер будет переносить мелкие частицы песка, которые неизбежно попадут в древесное сырьё.
«Ещё один важный шаг — обязательная окорка пиловочника. На этом этапе удаляются все минеральные примеси, которые могут находиться в древесине. Можно по пальцам пересчитать предприятия, которым удалось получить сертификат ENplus высшего класса качества A1 без предварительной окорки пиловочника.
Большинство производителей пеллет древесину окаривают, чтобы добиться требуемого качества готовой продукции. Кроме того, необходимо следить за чистотой ковша фронтального погрузчика, если помимо подачи опилок и щепы на переработку, он также занят на строительных работах», — подчёркивает Юрий Созонов.
Надо сказать, что европейский стандарт допускает наличие в древесине незначительного количества клея, жиров и других примесей, использующихся на лесопилках при обработке первичной древесины, если пеллеты соответствуют всем требованиям по содержанию химических веществ или их концентрация слишком мала.
«Культура производства на пеллетном заводе должна быть достаточно высокой. Необходимо заранее выбрать подходящие системы аспирации, определить объёмы противопожарных мероприятий и профбезопасности. Именно это определяет готовность предприятия к производству качественных пеллет. Не случайно мы всегда рекомендуем начинать с подготовки проекта завода.
В нём отображается всё — требования к оборудованию и рекомендации по его подбору, технологические режимы, графики работы и т. д. Это позволяет сразу выйти на заданные параметры как по качеству пеллет, так и по технологичности. К сожалению, на сегодняшний день, по нашему опыту, мало кто идёт на это, большинство заказчиков следует обывательскому принципу «построим, а там разберёмся».
В результате многие потом сталкиваются с необходимостью модернизации своих производств, созданных без реальной оценки сырьевой базы, используемых технологий и качества персонала», — поясняет Александр Сергеев.
Плотные и прочные
Требования евростандарта к древесным гранулам не ограничиваются содержанием примесей, под контролем много других важных параметров. Например, прочность на истираемость — для гранул премиум-класса А1 она должна соответствовать 98%, для гранул классов А2 и В допустимо 97,5%. Это один из главных показателей качества пеллет всего ряда стандарта ENplus, и многие производители стараются, чтобы показатели их продукции даже превышали требуемые нормативы.
«Для достижения механической плотности гранул нужно пройти путь подбора матрицы и обечаек роллеров, а также путь смешивания с легко гранулируемыми породами, например, с лиственницей. Механическую плотность некоторые предприятия достигают добавлением вяжущих компонентов — крахмала или муки», — поясняет Юрий Созонов.
Другой важный параметр пеллет — предельно допустимое содержание золы при температуре 550 °С: для гранул ENplus А1 этот показатель составляет 0,07%, для А2 — 1,2%, для гранул EN-В максимальная норма зольности составляет 2%. Кроме того, насыпная плотность пеллет всех классов ENplus не должна превышать 750 кг/м3.
Разработчики стандарта объясняют это тем, что насыпная плотность выше, если в общем объёме пеллет много коротких гранул, а это неудобно для пользователей и может вызывать проблемы при сжигании биотоплива.
«Современное оборудование позволяет производителям выпускать гранулы, соответствующие европейским стандартам. Но повторюсь — только при условии грамотного подхода к подготовке сырья для пеллетной линии», — ещё раз акцентирует внимание представитель НПО «Механика-Транс».
«Аудитор, который оценивает предприятие на предмет соответствия требованиям сертификации ENplus, ориентируется на технические характеристики и допуски используемого оборудования. В первую очередь это руководство по его эксплуатации.
Указанные в этом документе характеристики и допуски должны соответствовать параметрам заданного сырья. Если они ниже, то нет смысла проводить аудит такого производства — оно заведомо не подойдёт для изготовления пеллет, ориентированных на экспорт», — резюмирует генеральный директор ООО «Доза-Агро».
РОССИЙСКАЯ СХЕМА СЕРТИФИКАЦИИ «ЛЕСНОЙ ЭТАЛОН»: ЦЕЛИ, РАЗВИТИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Одна из наиболее обсуждаемых новостей лесной отрасли сегодня — это разрыв отношений FSC России с FSC International, вызванный решением международного правления организации о приостановке всех сертификатов цепочки поставок в России.
Чтобы сохранить высокие стандарты лесопользования в стране, коллектив закрывшегося FSC России запустил временную российскую схему добровольной лесной сертификации «Лесной эталон», призванную сохранить все те позитивные изменения, что были достигнуты организацией за более чем 20 лет работы в РФ.
Подробнее о новой системе сертификации «Лесному комплексу» рассказала Юлия Бурнышева, руководитель отдела маркетинга и коммуникаций ООО «Ответственное управление лесами»; система добровольной лесной сертификации «Лесной эталон».
Старт и перспективы «Лесного эталона»
Новая система добровольной лесной сертификации «Лесной эталон» отслеживает целостность цепочек поставок из ответственно управляемых лесов в России. На данный момент это единственная возможность для российских лесопереработчиков подтвердить происхождение сырья и товаров из леса, где соблюдаются дополнительные социальные и экологические требования.
Схема сертификации «Лесной эталон» базируется на происхождении лесоматериалов из российских ответственно управляемых лесов, где деятельность ведётся по международно признанным стандартам FSC. Запрос на такое подтверждение у рынка есть. Будет ли признаваться эта система за рубежом — покажет время.
Уход FSC и санкции ЕС
8 марта FSC International объявил, что с 8 апреля приостановит все российские торговые FSC-сертификаты. Решение уже вступило в силу и означает, что российская лесопродукция не может продаваться как FSC-сертифицированная где-либо в мире. Такое решение нивелировало рыночные преимущества для российских компаний на экологически чувствительных рынках Европы и Америки. Одновременно с этим «подвешивание» FSC-сертификатов стимулирует российские лесные компании переориентировать свою продукцию на тех клиентов и те рынки, где ещё нет культуры соблюдения высоких экологических и социальных требований, которые обеспечивает и контролирует FSC.
Однако позже появился 5-й пакет санкций со стороны ЕС, куда вошёл широкий список наименований лесопродукции: древесина и изделия из неё, древесный уголь, древесная масса, полученная сочетанием механических и химических способов варки, крафт-бумага и крафт-картон немелованные в рулонах или листах, мебель и её части.
Эта мера влияет на российский лесной бизнес куда сильнее, чем запрет FSC.
Чтобы сохранить достижения сертификации FSC и удовлетворить многочисленные просьбы более 50 российских организаций коренных народов, профсоюзов, малого и среднего бизнеса и защитников природы, FSC International оставил возможность для российских лесных предприятий проходить аудиты и поддерживать FSC-сертификаты «чистого» лесоуправления, то есть вести лесное хозяйство согласно Российскому национальному стандарту лесоуправления FSC и подтверждать его в ходе аудитов, но продавать без заявления FSC.
Сохранение природных ценностей
Мы опасаемся, что нежелание видеть российскую древесину на экологически чувствительных рынках повлечёт за собой откат во всех природоохранных и социально-ориентированных требованиях и практиках в лесу.
Уже есть первые звоночки, например, предлагается ликвидировать недавно созданный Двинско-Пинежский заказник в Архангельской области, который ранее уцелел от вырубки благодаря добровольному сохранению экологически ценных участков леса FSC-сертифицированными лесопромышленниками и стал результатом почти 20-летнего переговорного процесса между природоохранными организациями, бизнесом и местными органами власти.
Учитывая площадь лесов в России, их огромное значение для сохранения биологического разнообразия планеты и вклад в борьбу с изменениями климата, бывший коллектив FSC России решил, что ответственным лесопромышленникам необходимо дать возможность и дальше подтверждать свою практическую приверженность ценностям устойчивого развития и тем самым мотивировать их продолжать выполнять стандарты ответственного лесоуправления.
«Лесной эталон» — это цепочка поставок из российских лесов с сертификатом FSC
Поэтому мы предложили решение — добровольную систему сертификации «Лесной эталон». Предполагается, что она станет временным техническим решением, которое поможет не потерять лучшие наработки в лесу и не разрушить сложившиеся цепочки поставок из ответственно управляемых лесов. Целью схемы является подтверждение происхождения древесной продукции из ответственных источников.
Схема опирается на держателей сертификатов FSC FM/COC, которые, согласно разъяснениям от FSC International, смогут перейти на сертификаты FM. Держатели таких сертификатов выполняют все требования Российского национального стандарта FSC, кроме требований в отношении торговли сертифицированной продукцией. То есть все требования к ответственному управлению лесами остаются в силе. Схема «Лесной эталон» автоматически признаёт такие сертификаты, и их держатели смогут продавать свою продукцию в рамках сертификации по схеме «Лесной эталон».
Так как продукция происходит из FSC-сертифицированных лесов, что будет подтверждаться независимыми органами по сертификации, то и покупатель продукции получает подтверждение эффективного выполнения требований законодательства, социально-экологической ответственности, целостности цепочек поставок, применения наилучших доступных технологий в области лесоуправления, сохранения биоразнообразия, поддержания диалога с затронутыми и заинтересованными сторонами, поддержания и развития «кластера» ответственного лесоуправления в России и т. д., что даёт возможность сохранения позиций среди прочего на экологически чувствительных рынках.
Перспективы развития системы
Предполагается, что схема поможет поддержать экспорт лесобумажной продукции на те рынки, где есть не только большая потребность в российском сырье, но и запрос на дополнительное подтверждение социальной и экологической ответственности при ведении лесного хозяйства. Говорить об однозначной поддержке системы «Лесной эталон» за рубежом пока рано. Однако, по сути, пока «Лесной эталон» — это способ подтверждения происхождения из FSC-сертифицированных российских лесов. Вспоминая анекдот: «Вам шашечки или ехать?», — скажем, что эта система сертификации выступает способом «ехать».
Перспективы развития у новой схемы весьма положительные. Мы видим огромный запрос рынка, хотя и с оговорками, необходимостью преодолеть некоторые технические трудности, сохранить прозрачность работы системы и целостность цепочек поставок. Бизнес говорит, что хочет заручиться поддержкой партнёров в цепочках поставок.
Пока схема видится как временное решение, однако её развитие — живой процесс. Мы в числе прочего рассматриваем возможность разработки стандартов под рабочим названием «Лесной эталон 2.0», более адаптированных к российским реалиям, однако с сохранением механизмов, которые обеспечивают участие всех заинтересованных сторон и «обкатаны» многолетней практикой в рамках добровольной лесной сертификации в России.
В случае, если международная обстановка вскоре нормализуется, а FSC International «откатит назад» свои запретительные меры, — российские компании смогут достаточно легко вернуться в FSC-сертификацию, ведь их цепочки поставок лесоматериалов из ответственных источников не будут разрушены.
КАДРЫ ДЛЯ ЛЕСНОЙ ОТРАСЛИ: ГДЕ УЧИТЬ, КОМУ ПЛАТИТЬ И КАК МОТИВИРОВАТЬ?
Мария Кармакова, «Лесной комплекс»
Увы, пока не приходится надеяться, что в скором времени в лесную отрасль придёт поколение грамотных и заинтересованных в своей работе профессионалов. К такому выводу пришли участники тематических сессий на выставках Woodex-2021 в Москве и «Российский лес» в Вологде.
На местах кадров нет
Вологодская область занимает первое место в России по количеству приоритетных инвестиционных проектов в области освоения лесов. Как сообщил в ходе тематического круглого стола заместитель начальника департамента лесного комплекса региона Виктор Верещагин, 22 инвестпроекта, которые Министерство промышленности и торговли включило в перечень приоритетных, уже реализованы.
На лесопромышленных предприятиях, новых и модернизированных, создано 5000 рабочих мест. Ещё три инвестпроекта получили согласование на региональном уровне и сейчас проходят ту же процедуру в Минпромторге. Если ведомство включит их в перечень приоритетных, в области появится ещё 2500 вакансий, связанных с заготовкой и переработкой древесины.
В 2023 году в посёлке Вохтога должно заработать высокотехнологичное производство по выпуску большеформатной фанеры ООО «Плитвуд». Его строительство в рамках одного из инвестпроектов инициировали «Вологодские лесопромышленники» и Череповецкий фанерно-мебельный комбинат. Для обеспечения нового производства сырьём также будет создано лесозаготовительное предприятие, и суммарная потребность в кадрах для этих двух площадок составит около 1200 рабочих мест.
«У нас уже есть в Вохтоге действующее предприятие («ВохтогаЛесДрев» — прим. ред.), и с точки зрения бизнеса создавать там новое производство правильно, но с точки зрения кадров для нас это вызов. От Вохтоги до Вологды 105 км, до Грязовца — 58 км. Фактически проживающее население в посёлке — около 5000 человек, трудоспособное — 2800, из них 600 человек уже трудятся в ООО «ВохтогаЛесДрев».
Количество молодёжи, покинувшей посёлок для обучения в ином регионе и вернувшейся обратно, в Грязовце составляет 30%, в Вохтоге — всего 5%. Это те условия, в которых мы должны в 2023 году запустить современное фанерное предприятие», — обрисовала ситуацию заместитель генерального директора по коммуникациям, корпоративному развитию и персоналу ГК «Вологодские лесопромышленники» Оксана Яковлева.
Она также сделала акцент на состоянии социально-бытового комплекса в Вохтоге — по словам представителя ВЛК, его просто нет. Например, единственное место, где проходят все культурные мероприятия, требующие застолья, — столовая комбината. Между тем развитие социальной инфраструктуры имеет колоссальное значение для возрождения таких рабочих посёлков.
Проблема актуальна не только для Вохтоги. Год назад Segezha Group запустила в области завод «Сокол СиЭлТи», и, хотя он находится в городе с населением почти 40 тыс. человек, обеспечить его кадрами — задача не из лёгких.
По словам Оксаны Яковлевой, в Соколе всегда была отраслевая привязка, и тем не менее холдинг не может найти работников для нового завода и готов возить их даже из Харовска, а это около 70 км по трассе.
Новый взгляд на целевую подготовку
ГК «Вологодские лесопромышленники» анонсировала, что в ближайшие три года инвестирует около 25 млрд рублей в собственные и совместные предприятия, на которых будет создано более 1500 рабочих мест. В том, что эти планы сбудутся, у руководства компании сомнений нет.
А вот в том, что получится найти необходимое количество квалифицированных кадров, — есть. И это несмотря на то, что ВЛК реализует достаточно масштабную программу по профориентации и сотрудничеству с образовательными учреждениями.
«В течение полутора лет мы совместно с компаниями «Свеза» и «Череповецлес» на базе Череповецкого техникума создали несколько лабораторий и учебный класс. Потратили около 3 млн рублей на создание учебного полигона по химии. Мы понимаем, что лучше сделаем это сами, чем будем ждать и надеяться на государство», — отметила Ольга Яковлева.
При этом она подчеркнула, что максимальный эффект, на который может рассчитывать холдинг от этих вложений, — несколько человек, которые придут работать на предприятия. Не спасают даже целевые договоры, которые некогда считались панацеей.
«Получение высшего образования — процесс длительный, и не факт, что на выходе мы получим замотивированного специалиста, который и сам захочет работать в отрасли, и нас устроит по уровню подготовки. Поэтому мы сейчас стимулируем наших работников, чтобы они отправляли учиться по целевым договорам своих детей. Это даёт нам надежду, пусть и призрачную, на то, что эти дети вернутся в свои районы на наши предприятия», — поделилась зам. генерального директора ГК «Вологодские лесопромышленники».
Дорога с двусторонним движением
Проблема качества подготовки и мотивации студентов стоит достаточно остро, подтвердил руководитель Ассоциации «ЛЕСТЕХ» Александр Тамби, открывая семинар по кадровой проблеме в рамках выставки Woodex в декабре 2021 года в Москве.
«Скажу, наверное, страшную для многих мысль, но современный бакалавриат себя изживает. Специалисты, которых мы готовим, не отвечают требованиям современной экономики. Первая проблема в том, что вузы принимают абитуриентов по результатам ЕГЭ.
Мы провели анализ, чтобы выяснить, куда может поступить выпускник школы, набрав минимальное количество баллов — 118. Семь вузов готовы принимать таких абитуриентов, фактически плохо разбирающихся в математике и физике, то есть тех дисциплинах, без которых невозможно использовать современные средства измерения», — прокомментировал ситуацию Александр Тамби.
Как профессор кафедры «Технология и оборудование лесного комплекса» Арктического государственного агротехнологического университета, он отметил ещё один важный момент: по действующим правилам вузы практически лишены возможности отчислять студентов за неуспеваемость.
А это лишает их мотивации к учёбе и вынуждает преподавателей снижать требования к качеству подготовки выпускников. Впрочем, учитывая, что на подготовку специалиста в области лесопиления в бакалавриате выделяется от 16 до 20 часов, ждать чего-то сверхъестественного и без того не приходится.
В магистратуре вузы могут вводить входной контроль и проводить отбор студентов. Вот только все они — вчерашние бакалавры. И как понять, действительно ли у молодого человека есть мотивация к дальнейшей учёбе, или он просто хочет закрепиться в большом городе?
Впрочем, упрекать только студентов неправильно. Зачастую и преподаватели относятся к своей работе если не наплевательски, то как минимум без фанатизма, предпочитая работать по привычной схеме, не выходя из зоны комфорта.
Это приводит к тому, что студентов обучают по устаревшим методикам, и они не получают адекватного представления о той сфере, в которой им предстоит работать после окончания обучения.
«Вузы стараются привлекать лучших преподавателей для обучения магистров и заводчан на курсах повышения квалификации, но многие из них отказываются от такой работы. На мой взгляд, это преступление против образования. Если преподаватель боится идти к бизнесу, значит, он расписывается в том, что сам учиться не хочет.
Я читаю курс повышения квалификации и больше всего люблю вопросы, на которые не могу ответить, где мне не хватает квалификации. Потому что бизнес тем самым говорит мне: «Вот здесь что-то новое, интересное, над чем нам нужно вместе поработать». Образование — это дорога с двусторонним движением, и если в одну движения нет, надо что-то менять», — убеждён руководитель Ассоциации «ЛЕСТЕХ».
Когда учебники устарели
Образовательные стандарты обновляются медленно, а вот промышленность развивается стремительно. Зачастую именно это становится причиной оторванности образования от реального производства.
«Современное лесопильное производство предполагает оптимизацию и автоматизацию абсолютно всех производственных процессов, начиная от лесозаготовки и заканчивая сушкой пиломатериалов и оценкой качества готовой продукции. Когда мы говорим о внедрении этих технологий, нам необходимо принципиально менять подход к подготовке кадров.
Невозможно готовить просто специалистов лесопиления, фанерного производства, лесозаготовительного, не давая знаний по автоматизации процессов, комплексному и сквозному управлению, проектированию всего процесса лесопользования от заготовки до производства готовой продукции.
Специалист должен понимать взаимосвязь между длиной сортимента, его качеством в лесу и качеством фанеры или пиломатериалов в порту отгрузки», — считает Александр Тамби.
Руководитель продаж по России компании USNR Владимир Швец, как и глава Ассоциации «ЛЕСТЕХ», окончил Санкт-Петербургскую государственную лесотехническую академию им. С. М. Кирова и некоторое время тоже занимался преподавательской деятельностью, прежде чем уйти в бизнес.
В своём выступлении он отметил, что когда был студентом, его учили работать на лесопильных рамах, в то время как европейцы уже вовсю использовали высокопроизводительные лесопильные линии. Сегодня и на российских предприятиях устанавливают современное оборудование, а вот учат по-прежнему на устаревшем.
«Современный лесопильный завод прыгает из пещерного века, с оборудования, в которое бревно запихивают руками и кувалдами, на высокотехнологичные линии с использованием лазеров и сканеров. Люди зачастую не могут осознать, что они работают уже с чем-то другим. Зачастую лесопильным заводам требуется время, чтобы отсеять тех, кто не может перестроить свой мозг на работу с современным оборудованием», — поделился своим видением представитель USNR.
Когда на кону судьба завода
Но главная беда современных лесопромышленных предприятий, по мнению Владимира Швеца, даже не в нехватке грамотных операторов, а в том, что на кадровом рынке отсутствуют инженеры АСУТП. Вернее, где-то они, безусловно, есть, но вот в лесную отрасль категорически не идут.
Вопреки расхожему мнению, причина не в уровне зарплаты — он как раз вполне приличный (до 400 тыс. рублей в месяц), а в том, что большинство заводов находятся далеко от крупных городов, где нет социальной инфраструктуры.
Кроме того, помимо базовых навыков, инженер лесопромышленного предприятия должен обладать специфическими отраслевыми знаниями и иметь возможность постоянно повышать свою квалификацию.
«Это тот случай, когда от одного человека зависит судьба всего завода. Мало того, что инженер должен знать свою технику, но он должен быть ещё и технологом, то есть понимать те проблемы, которые возникают на лесопильном производстве. У инженеров, которых мы встречаем на заводах, какое-то базовое образование есть.
Но при стоимости оборудования порядка 15–20 млн евро предприятия не хотят тратить деньги на повышение квалификации инженерного персонала, отправлять их на курсы повышения квалификации по гидравлике, пневматике, электронике. Я не знаю, почему это происходит. Может, это экономия денег? Но тогда это самая худшая экономия, которую можно себе представить», — резюмирует Владимир Швец.
В идеале уже на этапе оформления заказа на новое оборудование предприятие должно отправлять специалистов на профильные курсы повышения квалификации, чтобы к тому моменту, когда станки или линии будут установлены в цехе, операторы имели представление, как с ними работать. К сожалению, так происходит далеко не всегда, и производители оборудования вынуждены подталкивать руководителей предприятий к тому, чтобы они повышали квалификацию своих сотрудников.
«На данном этапе мы прописываем требования к персоналу в контракте, поскольку иначе неизбежно получим в свой адрес упрёк, что наше оборудование не работает так, как надо. Руководители зачастую не понимают одного: не имея квалифицированного персонала, они не смогут вывести свои заводы на заявленную производительность.
Через год после запуска, как правило, происходит отсеивание персонала, работа более-менее устаканивается, и становится понятно, что проблема была не в оборудовании, а в работниках.
Я не знаю ни одного деревообрабатывающего завода в России, который вышел бы на заявленную мощность даже за полтора года после запуска, и основная причина — персонал. Но как только появляются грамотные инженер-механик и электронщик, начинают происходить чудеса», — поделился опытом представитель USNR.
Кто должен платить за образование?
«Моё личное мнение, которое может кому-то не понравиться, — в России нужно вводить платное образование. Оно должно быть целенаправленным, то есть если заводам нужно 30 технологов, то 30 технологов должны уйти на эти заводы, а не в адвокатуру, ГИБДД или куда-то ещё.
Единственный вариант, как этого добиться, — как в армии: молодой человек поступает в вуз, подписывает контракт, и если после окончания учебы он не идёт работать на тот завод, который за него заплатил, то оплачивает своё обучение сам и дальше делает, что хочет.
Бесплатное образование в России — очень негативный фактор. Предприятие должно формировать кадры на десятилетия вперед, мотивировать и привязывать контрактами и деньгами, чтобы после обучения получить их обратно», — такую позицию озвучил руководитель продаж по России компании USNR.
Вопреки ожиданиям этот тезис не вызвал у аудитории шквала негативных эмоций. Если среди присутствовавших в зале и были противники платного образования в России, они об этом скромно промолчали. Зато нашлись явные сторонники такого подхода, и в их числе руководитель Ассоциации «ЛЕСТЕХ».
«Поддержу идею о том, что профессиональное образование должно быть платным, и дополню: когда мы говорим, что студенты ничего за обучение не платят, мы упускаем ещё один фактор, который приводит к очень большому оттоку студентов из профессии.
Поступить в лесной вуз проблемы не составляет, если ЕГЭ сданы на минимальные баллы. Это значит, что студент как минимум получает отсрочку от армии, стипендию и общежитие. А кроме того, многие студенты рассматривают возможность обучения в лесном вузе как возможность в дальнейшем закрепиться в крупном городе», — напомнил участникам дискуссии Александр Тамби.
Он также убеждён, что плата за обучение становится для студентов стимулом к получению более качественного образования.
«К сожалению, сегодня это вопрос финансов: если студент заплатил, он захочет что-то получить в ответ, и тогда обучение превратится в дорогу с двусторонним движением. Целевой, бесплатный студент не будет ценить тех преподавателей, которых мы сможем ему найти», — констатировал профессор АГАТУ.
Это подтверждает и опыт других вузов. Например, доцент Сибирского государственного университета им. М. Ф. Решетнёва Михаил Баяндин отметил, что студенты красноярского вуза охотно едут на практику только в том случае, если замотивированы финансово.
Например, АО «Краслесинвест» находится в 400 км от Красноярска, но студенты без проблем туда едут, потому что, поработав на предприятии месяц, могут заработать порядка 100 тыс. рублей, а это эквивалентно зарплате профессора вуза.
Но даже если сами студенты готовы ехать на предприятия, то те, в свою очередь, далеко не всегда горят желанием принимать на практику будущих отраслевых специалистов. Причина проста и понятна: цель предприятия — произвести как можно больше качественной продукции за единицу времени, а для этого важно, чтобы отлаженный технологический процесс работал как часы.
И включение в этот процесс бакалавров, имеющих весьма приблизительное представление о том, с какой стороны надо подходить к станку, никак не способствует достижению конечной цели. Что касается магистрантов, то их предприятия вообще не берут на производственную практику — как пояснил Михаил Баяндин, у лесопромышленников просто нет понимания, что это за специалисты и зачем они заводам.
«Конечно, высокая нагрузка на профессорско-преподавательский состав вузов не позволяет нам плотно работать с отраслевыми предприятиями. Это и наша вина, мы её не отрицаем и пытаемся находить решения», — признал учёный.
Корпоративный стандарт
Чтобы решить обозначенные выше проблемы, необходимо объединить усилия всех участников этого процесса — студентов, преподавателей, промышленников и производителей оборудования. Одним из вариантов такого решения может стать развитие системы корпоративных образовательных центров.
Это удобно по многим причинам: центры можно создавать на базе уже существующих вузов, и не обязательно с лесным профилем — преподаватели будут приезжать в центры по мере набора курса; участниками образовательного процесса будут уже действующие работники предприятий, то есть люди, заинтересованные в повышении своей квалификации. А производители оборудования смогут участвовать и в оснащении материальной базы таких центров, и в формировании образовательной программы.
«Чем больше в регионе запас сырья, тем более ярко выражена там проблема с кадрами. Потому что у нас основные сырьевые запасы сосредоточены с правой стороны от Уральских гор, а основное обучение ведётся с левой стороны. Мы не раз замечали, что те люди, которые закончили столичные вузы, обратно за Урал ехать не хотят.
Именно поэтому там такой дефицит кадров. И вполне логично, что корпоративные центры обучения появляются в Сибири и на Дальнем Востоке — целесообразнее учить тех, кто там живёт и работает, чем отправлять молодёжь, которая ещё неизвестно, вернётся ли обратно», — пояснил доктор технических наук, профессор Арктического государственного агротехнологического университета Игорь Григорьев.
Некоторые крупные лесопромышленные холдинги уже пошли по пути создания корпоративных центров обучения — среди них ГК «УЛК», Segezha Group, Группа «Илим».
Безусловно, это более затратно, чем финансировать вузы и проводить профориентационную работу среди школьников, но и эффект мощнее. Корпоративный центр не связан требованиями, которые Минобрнауки предъявляет к вузам, и обладает большей свободой в части формирования учебной программы, подбора преподавателей и отчисления учащихся, не заинтересованных в результатах обучения.
Образовательный кластер
Ещё один вариант объединить усилия нескольких участников для достижения единой цели — формирование образовательного кластера. Этим путём пошли в Костромской области, где реализуется региональный проект «Кадры для лесопромышленного комплекса».
Его регион представил на федеральном конкурсе лучших методик по реализации региональных образовательных программ в среднем профессиональном образовании, который проводило Министерство просвещения России как часть национального проекта «Образование» и федерального проекта «Молодые профессионалы».
По результатам федерального конкурса проект вошёл в число лучших российских практик и получил грант в размере 35 млн рублей. Также запланированы инвестиции коммерческих организаций в размере 12 млрд рублей. На эти средства планируется оснастить учебные заведения современным оборудованием и обеспечить подготовку педагогов, которым предстоит работать с молодёжью.
Проект получил поддержку госкорпорации «ВЭБ.РФ» и благотворительного фонда «Система». А в фокусную группу лесного образовательного кластера вошли 16 школ, два колледжа, техникум и Костромской государственный университет. Таким образом, проект охватывает несколько территорий — Костромской, Галичский и Чухломский районы.
Опорными площадками проекта станут школа-лаборатория, где будут отбирать и готовить одарённых школьников для работы в отрасли, в том числе в профильных классах; мастерская, ориентированная на обучение студентов, стажировку педагогов на площадках индустриальных партнеров, а также содействие трудоустройству на предприятиях региона; и вуз, где будут готовить специалистов для лесной отрасли.
Такая схема, по замыслу авторов проекта, позволит выявлять молодых людей, заинтересованных в получении образования в сфере лесной промышленности, и сопровождать их от школы до этапа трудоустройства на предприятия ЛПК области. Тем более что потребность в кадрах здесь тоже немалая — только на Галичском фанерном комбинате, который Segezha Group планирует запустить в этом году, появится более 600 новых рабочих мест.
Кстати
Согласно сервису hh.ru «Карта вакансий», одни из самых высоких зарплат (до 150 000 рублей) в области лесной промышленности по итогам 2021 года предлагали работодатели из Некрасовского района, Путилково и Михнево Московской области, Кадников и Молочное Вологодской области. Чаще всего подобные высокооплачиваемые вакансии можно было найти в сфере продаж, маркетинге, производстве, а также транспортном секторе леспрома.
