Обзор СМИ от 30 апреля 2021 года

ЛЕСНОЙ ХОЛДИНГ СРУБИТ ДЕНЕГ

Ольга Мордюшенко, «КоммерсантЪ»

АФК «Система» проводит первое IPO в российской лесной отрасли, намереваясь продать акции своей дочерней Segezha Group на Мосбирже не менее чем на 30 млрд руб. По оценке “Ъ”, в результате может быть размещено около 19,5% компании. При этом Segezha Group обещает своим акционерам не менее 3 млрд руб. ежегодных дивидендов, а с 2024 года готова отдавать до 100% скорректированного свободного денежного потока. Хотя эксперты называют момент для IPO удачным, другие российские лесопромышленники на биржу пока не спешат.

Лесопромышленный холдинг Segezha Group (98,3% — у АФК «Система», 1,45% — у CEO компании Михаила Шамолина, еще 0,22% — у управляющего партнера АФК Али Узденова) официально объявил о намерении привлечь в рамках своего IPO на Московской бирже не менее 30 млрд руб. Дата размещения пока не названа. Совместными глобальными координаторами выбраны JP Morgan Securities, UBS и VTB Capital. Средства от размещения пойдут на финансирование инвестпрограммы и оптимизацию долговой нагрузки. Предлагаться будут бумаги нового выпуска.
Компания взяла на себя обязательство не продавать акции в течение полугода после размещения, а директора и топ-менеджмент Segezha Group — в течение года. Компания уже увеличила уставный капитал вдвое — ЦБ 1 марта зарегистрировал дополнительный выпуск на 11,94 млрд акций. В начале марта EY оценивала стоимость акции компании (до увеличения уставного капитала) в 10,38 руб. за бумагу, то есть вся компания оценивалась в 124 млрд руб.
Исходя из этой оценки, Segezha Group для того, чтобы привлечь 30 млрд руб., понадобится разместить около 19,5% своего акционерного капитала.
Кроме того, у АФК «Система» есть опцион, по которому она может продать организаторам 15% от объема размещения — это еще примерно 2,9%.
АФК купила «Инвестлеспром», на базе которого началось формирование Segezha Group, в 2014 году у ВТБ за $600 млн (на тот момент около 19,2 млрд руб.). Затем бизнес был существенно расширен. Последней крупной покупкой стал Новоенисейский ЛХК за 2,3 млрд руб. Как заявил президент АФК «Система» Владимир Чирахов, с момента покупки «Инвестлеспрома» компания вложила в лесной бизнес 49 млрд руб. За это время выручка и OIBDA компании выросли более чем в два раза, отметил топ-менеджер.
Вместе с объявлением об IPO Segezha Group сообщила об утверждении новой дивидендной политики. В ее рамках компания намерена в 2021–2023 годах ежегодно платить от 3 млрд до 5,5 млрд руб. дивидендов. С 2024 года Segezha Group рассчитывает перейти к выплатам на базе скорректированного свободного денежного потока и отдавать акционерам 75–100% от него. В компании даже допускают, что выплаты могут быть выше 100% при условии устойчивого рынка и «наличия запаса прочности по долговой нагрузке». За 2019 год акционеры Segezha Group получили 4,5 млрд руб. дивидендов, годом ранее — в целом 3,8 млрд руб. При этом если в 2019 году компания получила 4,8 млрд руб. чистой прибыли по МСФО, то в 2020 году — чистый убыток в размере 1,3 млрд руб. Выручка при этом увеличилась на 17,9%, до 69 млрд руб., операционная прибыль — на 39,7%, до 11,2 млрд руб. Чистый долг вырос на 26,1% и на конец года составил 49,6 млрд руб.
IPO Segezha — первое в российской лесной отрасли, которая традиционно считается довольно непрозрачным бизнесом.
В других крупных лесопромышленных холдингах РФ не стали комментировать “Ъ” наличие планов по IPO. Неофициально собеседники “Ъ” в компаниях уверяют, что пока никто из них не задумывается о размещении акций на бирже. По их словам, у них достаточно или своего, или привлеченного капитала для финансирования инвестпрограмм. По их мнению, Segezha Group тоже могла бы получить заемные средства на будущие проекты, но АФК «Система» была заинтересована в монетизации своих вложений.
Эксперты называют выбранный для IPO Segezha Group момент самым удачным временем для выхода на биржу. «Цены почти на всю продукцию взлетели на мировых рынках, и еще неясно, будет ли откат и когда. Поэтому фондовый рынок может высоко оценить компанию при IPO»,— считает консультант WhatWood Марина Зотова. Она напоминает, что компания модернизирует Сегежский ЦБК, строит новый фанерный завод в Костромской области, увеличивает мощности, а также проводит сделки M&A. Очевидно, говорит эксперт, что выручка компании будет расти. Она считает, что чем больше компаний из российского ЛПК-сектора будет выходить на IPO, тем более прозрачной станет отрасль. Но сложно сказать, кто еще пойдет по такому же пути, существует и много других способов привлечь деньги для развития компании, отмечает госпожа Зотова.

НАДЕЖДА ВИНОГРАДОВА: НЕ МЫ ХОЗЯЕВА ЛЕСА, А НАШИ ДЕТИ И ВНУКИ

Газета «Архангельск – город воинской славы»

Вице-спикер областного Собрания депутатов считает, что задача нашего поколения – сохранить для них этот ценнейший во всех смыслах ресурс.

Все мы привыкли к тому, что лес для Архангельской области – это кормилец и бренд Поморья. О том, насколько рационально мы им распоряжаемся, наш разговор с заместителем председателя Архангельского областного Собрания депутатов по вопросам бюджета, финансовой и налоговой политике, заместителем генерального директора «Лесозавода 25» Надеждой Виноградовой.

– Надежда Ивановна, начнем с одного из самых обсуждаемых сегодня вопросов – запрета на вывоз круглого леса за рубеж с января 2022 года. Как вы относитесь к этой инициативе и готов ли к этому ЛПК Архангельской области?
– Это приятный для меня вопрос, потому что фракции КПРФ – и в Госдуме, и в нашем областном Собрании – добивались запрета на вывоз из страны лесного сырья – кругляка – последние 10 лет. Радует, что нас хоть и с опозданием, но услышали. Что касается готовности Архангельской области к этому нововведению, то мы уже давно перестали быть «сырьевым» придатком Запада. Поморье сегодня – это один из российских регионов-лидеров в сфере глубокой переработки древесины. Судите сами: по данным Минприроды и ЛПК области, совокупный объем переработки круглых лесоматериалов в регионе составляет свыше 12 миллионов кубометров в год. При этом экспорт необработанной древесины в динамике не превышает одного процента. Если говорить более точно, то у нас за последние три года не выявлено ни одного факта вывоза через таможню необработанной древесины. Поэтому очевидно, что экономика региона от этого запрета не пострадает, а только выиграет.

– А какова сегодня роль лесного комплекса в экономике региона в целом?
– Я бы не говорила только про экономику. Давайте начнем с людей. Сегодня в ЛПК Архангельской области и целлюлозно-бумажной промышленности непосредственно занято более 6% ее экономически активного населения. Чуть больше северян занято в смежных отраслях, без участия которых ЛПК не может функционировать. Если же мыслить еще шире, то мы увидим, что от леса и состояния лесоперерабатывающего комплекса области зависит каждый из нас. Ведь лес – это не только цифры: объемы налогов и переработки, показатели экспорта и потребления на внутреннем рынке. Это буквально образ жизни десятков тысяч жителей области, масштабные социальные и научные проекты, место применения современных технологий и, конечно, один из ключевых драйверов экономики области.

– А если все-таки вернуться к цифрам…
– Если говорить об экономической стороне вопроса, то ЛПК сегодня дает региону 10% налоговых доходов, в структуре инвестиционного портфеля области он занимает 30%, а в общем объеме отгруженной продукции доля ЛПК и вовсе достигает 60%.

Бизнес должен быть пластичным
– Не так давно кипели споры вокруг того, что лес становится все менее доступен для малого бизнеса. Говорили даже, что крупные холдинги выдавливают его из отрасли. Какова ваша точка зрения на этот счет?
– Я бы не сказала, что кто-то кого-то выдавливает. Любая отрасль, для того чтобы эффективно конкурировать на зарубежных рынках, должна быть технологичной и продуктивной. В противном случае ее просто ждет крах. Давайте вспомним судьбу большинства архангельских лесозаводов, Соломбальского ЦБК, которые упустили момент и не успели вовремя перестроиться на рыночные рельсы. В результате высокие издержки и огромная себестоимость продукции их просто убила, оставив без работы тысячи людей.
Однако те процессы, которые происходят сегодня в части распределения лесных ресурсов, касаются не отдельных предприятий, а отрасли в целом. Стратегия ее развития до 2030 года, принятая на федеральном уровне, подразумевает повышение эффективности ЛПК, удвоение ее вклада в ВВП страны и закрепляет интенсивную модель ведения лесного хозяйства. Что это значит? От нас требуется сделать прозрачным оборот древесины за счет внедрения цифровых технологий и информационных систем, централизации лесоустройства и пересмотра подходов к институту отвода и таксации лесосек. Отдельное внимание уделяется цифровой трансформации лесного сектора и лесовосстановлению. Понятно, что для индивидуальных предпринимателей и небольших компаний реализация таких задач просто неподъемна, они требуют слишком больших ресурсов, которые есть лишь у крупных холдингов. Однако это не значит, что малый бизнес должен остаться за бортом этого процесса. Бизнес – на то и бизнес, чтобы быть пластичным и уметь адаптироваться к ситуации. По большому счету, об этом и идет речь – предприниматели должны интегрироваться в новую структуру лесных отношений.

– А если говорить о крупном бизнесе, он готов к реализации новой стратегии лесной отрасли?
– Даже крупный бизнес не может быть однородным в части своего отношения к лесопользованию. Например, в России лишь 30 компаний имеют в долгосрочной аренде лесные участки с ежегодным объемом разрешенной заготовки свыше 1 миллиона кубометров. Из них пять работают в Архангельской области, и только предприятия Группы компаний «Титан» и Архангельский ЦБК – единственные среди них, кто полностью переработали заготовленную деловую древесину на своих мощностях, то есть обеспечили ту самую прозрачность оборота леса, о которой идет речь в стратегии. Это значит, что даже крупному лесному бизнесу Поморья придется адаптироваться к новой действительности, и это, как я уже сказала, нормальный процесс.

В одном ряду с мировыми лидерами
– Вы сейчас упомянули о лесовосстановлении, а насколько региону удается выполнять поставленные перед ним задачи в этом направлении?
– Архангельская область уже сделала первые, но очень важные шаги для того, чтобы создать на своей территории модель интенсивного лесопользования, которая как раз и подразумевает адекватные объему вырубок площади, на которых лесопользователи восстанавливают леса. Мы приняли на вооружение простой принцип: какая площадь лесных насаждений в течение года была вырублена, на такой же площади работы по лесовосстановлению должны быть проведены. Для этого в 2020 году в области было выращено более 16 млн сеянцев сосны и ели, а общий объем лесовосстановления в прошлом году составил 72,9 тысячи гектаров, в том числе на площади 4790,8 гектара были созданы лесные культуры. Кроме этого, в феврале Архангельский ЦБК совместно с САФУ объявил о планах создания в Новодвинске селекционно-семеноводческого центра, который призван поднять работу по лесовосстановлению на Севере области на качественно новый уровень. Все это свидетельствует о настоящем переосмыслении отношений человека и леса в Поморье. Мы поняли, что не мы хозяева леса, а наши дети и внуки, а наша задача состоит в том, чтобы сохранить для них этот ценнейший во всех смыслах ресурс.

– Ответственное природопользование – тренд последних лет. Интенсивное лесовосстановление – важная его составляющая, но отнюдь не единственная. Как сегодня складываются отношения архангельского ЛПК и окружающей среды в целом?
– Наверное, я не покривлю душой, если скажу, что Поморье можно смело отнести к лидерам в числе регионов России, где внедряются самые экологичные формы работы с лесом и продуктами лесопереработки. Например, группа компаний «Титан» получила FSC-сертификаты на лесоуправление и на цепь поставки «от производителя к потребителю» еще в 2005 году. Они подтверждают, что весь процесс производства продукции предприятия соответствует строгим европейским экологическим стандартам. Огромную работу по внедрению «зеленых» технологий проводит и Архангельский ЦБК, который вложил в модернизацию своих производственных мощностей с использованием наилучших доступных технологий, минимизирующих влияние на природу, 14 млрд рублей. С 2015 года предприятие лидирует в рейтинге климатической устойчивости CDP в части выброса парниковых газов. Все это говорит о том, что тот тренд, о котором вы сказали, пришел в Архангельскую область не пару лет назад, а достаточно давно. Более того, сегодня многие предприятия регионального сегмента отрасли стоят в одном ряду с ее мировыми лидерами, что подтверждается стабильным спросом на нашу продукцию в Европе, которая традиционно чувствительна к проблемам экологии.

Нужна помощь государства
– Один из плодов «озеленения» лесной отрасли – биоэнергетика, в развитии которой Архангельская область тоже стала одним из пионеров в масштабах страны. Как вы сегодня оцениваете перспективы этого направления? Способны ли пеллеты вытеснить из регионального энергетического баланса неэкологичные уголь и мазут и неэкономичные дрова?
– Структура энергетического баланса целой области – вещь сложная, и вот так сразу ее поменять, безусловно, невозможно. Да и сложно себе представить, что кому-то может прийти в голову идея перевести огромные ТЭЦ на пеллеты. Здесь более подходит вариант с не менее экологичным природным газом. А вот биотопливо уместно в небольших локальных котельных, и процесс перехода на него в Архангельской области активно идет. Это касается не только котельных «Архбиоэнерго» – предприятия-лидера в биоэнергетике региона, но и других теплоснабжающих организаций области.
Помимо этого, неплохие перспективы для использования биотоплива открываются в масштабах частных домовладений. Однако здесь мы сталкиваемся с существенными затратами, которые должны будут понести владельцы индивидуальных жилых домов, которые пожелают перевести их на более экологичное и экономичное топливо. Вот тут, мне кажется, была бы уместна помощь государства в виде льгот и субсидий. Это был бы неплохой вклад не только в диверсификацию энергетического баланса лесных регионов, но и в снижение его углеродного следа.

– Раз уж мы заговорили о частных домовладениях, не могу не поднять жилищный вопрос. Еще не так давно деревянное домостроение на Севере рассматривалось как реальный способ решить проблему нехватки доступного жилья. Разрабатывались даже специальные госпрограммы на эту тему, но ожидаемого эффекта так и не последовало. Как вы считаете, почему?
– Деревянное домостроение – это, безусловно, перспективное направление – как с экономической, так и с социальной точки зрения. Однако здесь, как это часто бывает, мы столкнулись с примером плохой реализации хорошей идеи. Ведь доступность индивидуального жилья в большей степени зависит не только и не столько от доступности материала и услуг строителей. Куда более серьезно на него влияет качество выделяемых земельных участков, наличие или стоимость подвода к ним всех необходимых коммуникаций, а также их транспортная доступность. Порой именно из-за управленческих решений местных властей, которые принимались без учета этих факторов, социальные жилье, будь оно построено на выделяемых ими участках, по своей стоимости приблизилось бы к элитным особнякам. Это и погубило проект, на мой взгляд. Справедливости ради нужно отметить, что так происходит не везде. Допустим, Устьянскому району в свое время удалось его реализовать, и я считаю, что этот пример достоин подражания.

ВНИМАНИЕ И ПОГЛОЩЕНИЕ: РАДИ УГЛЕРОДНЫХ КВОТ БИЗНЕС ВОЗЬМЕТ 2 МЛН ГА ЛЕСА

Любовь Лежнева, «Известия»

Инвесторы планируют взять в оборот 2 млн га леса на Дальнем Востоке для реализации пилотной программы по его защите от пожаров и вредителей. Это позволит им получить углеродный кредит — квоту, которую можно продать в дальнейшем, рассказал «Известиям» глава Минвостока Алексей Чекунков. Сейчас ведомство дорабатывает сервис Лесвосток.рф, который позволит оценить объемы поглощения лесными участками СO2. По данным источников в правительстве, использование дальневосточных лесов для получения квот приведет к выручке в несколько миллиардов долларов в год.

Доработка системы
В 2020 году Фонд развития Дальнего Востока разработал систему «Лесвосток.рф», позволяющую с использованием спутниковых снимков и нейронных сетей (искусственного интеллекта) детально отслеживать все изменения, рассказал «Известиям» Алексей Чекунков.
На Восточном экономическом форуме в 2019 году Минвосток продемонстрировал Владимиру Путину прототип этой цифровой платформы для мониторинга и управления лесным комплексом региона. После этого президент одобрил проведение эксперимента по внедрению системы на Дальнем Востоке.
— В настоящий момент мы дорабатываем функционал системы, который позволит автоматически оценивать поглощающую CO2 способность каждого квартала леса. Инвесторы смогут брать лес в аренду не для вырубки, а для защиты его от пожаров и вредителей и дальнейшей продажи углеродной квоты, — рассказал министр. — В России более 1,1 млрд га леса, из которых около 560 млн га в Дальневосточном федеральном округе. По экспертным оценкам, дальневосточные леса ежегодно поглощают около 180-200 млн т СО2, что сопоставимо с объемом выбросов некоторых стран. В настоящий момент ряд инвесторов уже реализует пилотные проекты, нацеленные на вовлечение в оборот 2 млн га леса.
Купля-продажа квот связана с работой Евросоюза по введению трансграничного углеродного регулирования (ТУР), пояснили «Известиям» источники в правительстве. С 2023-2024 годах при поставке в ЕС товаров, в производстве которых происходили выбросы парникового газа, нужно будет либо заплатить за свой «углеродный след», либо предьявить квоты. Второй вариант дешевле для компаний, сообщили, собеседники «Известий».
Под эту норму подпадают все импортируемые союзом сырьевые товары, а не только российские. Именно поэтому сейчас, по словам источников, растет интерес к лесовосстановлению и банкам лесных участков для генерирования и продажи углеродных единиц, их приобретение может стать альтернативой ставкам углеродного сбора.

Выручка с квот
При этом ежегодная выручка за 1 поглощенную тонну CO2 ежегодно может составить от $2 до $40. В среднем 1 га леса перерабатывает 5 т CO2 в год. Даже если вовлечь в оборот по фотосинтезу часть дальневосточных лесов, выручка может составить несколько миллиардов долларов в год, сообщили источники в правительстве.
Между тем, собеседники в кабмине отметили, что сдачей леса в аренду и торговлей углеродными квотами станет заниматься не непосредственно Минвосток — эти процессы будут происходить в первую очередь при помощи «Лесвостока.рф».
Пока оценить возможную выручку достаточно сложно, сказал «Известиям» общественный бизнес-омбудсмен по отношениям природопользования и экологии Ильдар Неверов. Однако если Россия не встроится в европейскую систему, то она ежегодно будет терять до $7 млрд. Поэтому правительство активно дорабатывает экологическую реформу, которая должна полностью оформиться до конца года.
В пресс-службе Минэкономразвития подтвердили «Известиям», что сейчас идет работа над экологическими проектами, в том числе и над введением углеродных квот.

Экологические торги
До сих пор действует принятая в начале 2000-х методика региональной оценки бюджета углерода лесов (РОБУЛ), пояснил замдиректора группы оценки рисков устойчивого развития АКРА Владимир Горчаков. Она основана на базе научных исследований 60–90-х годов прошлого века. Из-за ратификации Россией Парижского соглашения по климату эту методику начали активно критиковать как правительство, так и крупный бизнес, потому что считается, что она занижает поглощающую способность российских лесов.
Пока «инвестором» в лесное хозяйство может стать в первую очередь промышленный бизнес — компании-экспортеры, которые подпадут под углеродный налог ЕС, или просто те, кто считается крупным эмитентом парниковых газов, считает Владимир Горчаков.
— Сейчас ЕС заинтересован в введении углеродного налога для импортеров из стран с углеродоемкой экономикой, в том числе из России. Собственное производство ЕС — уже одно из самых низкоуглеродных в мире (в основном за счет выноса «грязных» переделов в третьи страны). Пока это во многом способ защиты рынка. Купля-продажа квот связана в целом с Парижским соглашением по климату, не только с углеродным налогом, — сказал «Известиям» эксперт.
Продавать такие квоты вовне Россия сможет, только когда методика оценки поглощающей способности и вообще сама идея будут признаны странами-участниками Парижского соглашения по климату, пояснил Владимир Горчаков. Для этого также нужна прозрачная система сертификации и верификации качества и объема лесного фонда. Без них о реализации квот во вне говорить рано.

Справка «Известий»
Россия ратифицировала Парижское соглашение по климату в сентябре 2019 года. Участники договорились о необходимости контролировать процесс глобального потепления и не допускать повышения средней температуры атмосферы на планете к 2100 году более чем на 2 °C. Подписав соглашение, Москва взяла на себя обязательства по выполнению программы по сокращению выбросов парниковых газов. Таким образом, российское предприятие в случае превышения установленной квоты по выбросам будет обязано выплачивать «углеродный сбор».
В феврале 2021 года правительство РФ внесло в Госдуму законопроект об ограничении выбросов парниковых газов. Первое чтение документа запланировано на апрель. Он ориентирован на организации с выбросами парниковых газов более 150 тыс. т эквивалента углекислого газа в год. После 2024 года планируется распространить его действие на организации с выбросами 50 тыс. т эквивалента углекислого газа в год. Законопроект прописывает основы стимулирования деятельности по реализации климатических проектов.