Обзор СМИ от 31 января 2022 года
HUHTAMAKI: «МЫ ВЕРИМ В ЗАЩИТУ ЛЮДЕЙ И ПЛАНЕТЫ!»
Пока газеты и журналы прощаются с бумагой, постепенно переходя в виртуальное пространство, пищевая промышленность, торговля, сфера общественного питания, наоборот, говорят ей: «И снова здравствуйте!» «Снова», потому что в далёкие советские годы в магазинах всё заворачивалось именно в бумагу, хорошо если в упаковочную, а не в газетные страницы, что журналистам того времени, было, наверное, вдвойне неприятно... Безусловно одно: вид и качество той упаковки не шли ни в какое сравнение с упаковкой современной, в частности с тем, что выпускает компания Huhtamaki. Сегодня мы беседуем с генеральным директором Хухтамаки Фудсервис Россия и СНГ Натальей Валуховой и директором по стратегическому развитию экоупаковки Европа-Азия Океания Галой Мансуровой.
– Давайте начнём с вашего ассортимента. А то ведь люди или берут, например, кофе «с собой», или удивляются, как хорошо сохраняются яблоки, или не боятся, что до дома доедут не куриные яйца, а готовая «смесь для омлета», и не знают зачастую, кому они этим обязаны...
Наталья ВАЛУХОВА: – Huhtamaki – ведущий мировой производитель упаковочных решений для каналов HoReCa и FMCG и, что мне хотелось бы особенно подчеркнуть, пионер в области разработки и производства именно экологичной упаковки. Впервые бренд Huhtamaki появился на российском рынке в 80-е гг. прошлого века, во время Олимпиады-80, а в 90-х гг. заработал российский офис. Так что мы буквально стояли у истоков российского рынка потребительской упаковки и вместе с нашими партнёрами принимаем самое активное участие в его развитии.
За те годы, что Huhtamaki присутствует в России, мы значительно расширили производственные мощности, управляем уже двумя производственными площадками, на очереди – запуск третьей. Растут объёмы производства, расширяется и локальный ассортимент. Сегодня это уже не только стаканы для напитков навынос, но и широкий выбор яичной упаковки, контейнеров, бумажных пакетов food contact, пакетов для услуги навынос и т. д.
Мы постоянно работаем над расширением ассортимента с учётом актуальных потребительских тенденций, запросов рынка и, конечно, экологической повестки дня. Мы видим свою миссию в разработке действительно эффективных упаковочных решений и в том, чтобы качественная упаковка была доступна всем игрокам российского рынка.
Гала МАНСУРОВА: – Да, действительно, наша компания – ведущий мировой производитель одноразовой посуды и упаковки для продуктов питания. В прошлом году мы отметили 100-летний юбилей бренда Huhtamaki. И раз уж вы задаёте такой вопрос, мы понимаем, что движемся в нужном направлении, делаем нужное для людей дело. Невзирая на такой солидный возраст, наша компания на протяжении всех этих лет, особенно в последнее время, находится в процессе постоянной трансформации. Ведь мир вокруг нас тоже постоянно меняется и будет меняться, а значит, меняется и упаковка продуктов, которые люди – мы с вами – покупают. Этот процесс будет только ускоряться, а потому наша компания трансформируется, чтобы больше понимать, что конкретно нужно нашим клиентам, помогать их брендам, удовлетворяя современные потребности рынков.
«О пластике бедном замолвите слово...»
– Раз уж мы заговорили о материалах... Ведь ваша компания выпускает продукцию не только из бумаги. Более 40 стран мира уже отказалось от пластика, многие другие вводят на него всё более строгие ограничения. Как эта ситуация отражается на работе компании Huhtamaki во всём мире, в частности на работе её российских заводов? Приходится ли вам перестраивать производство, отказываться от чего-то привычного? Или в этом отношении у нас, у России, свой путь и попрощаемся мы с пластиком ещё отнюдь не скоро?
Наталья ВАЛУХОВА: – Глобальная цель, которую ставит сегодня перед собой Huhtamaki, – это в первую очередь устойчивое развитие, создание инновационных экологичных продуктов, а также предупреждение негативных последствий производства и использования одноразовой упаковки. Так что здесь мы следуем ключевому на сегодняшний день тренду на осознанное потребление и экологичность. За последние пять лет доля выпускаемых изделий из пластика на российских предприятиях Huhtamaki сократилась практически вдвое. Мы видим в этом и хороший знак: значит, российский рынок движется в сторону бумажной упаковки, это не может не радовать. Вместе с тем ситуация в сегменте пластиковой упаковки неоднозначная.
В Европе в ближайшее время вступит в силу принятый на законодательном уровне запрет на использование некоторых видов одноразовой посуды и упаковки из пластика – некоторых, но всё-таки не всех. В России такой законодательной практики пока нет. Важно также понимать, что полностью исключить пластик из оборота в настоящий момент невозможно.
– Не кажется ли вам, что мир ещё «встанет на колено» перед «притесняемым» сегодня пластиком?
– Дело в том, что пластиковая упаковка имеет ряд преимуществ, соответствующих запросам как розничных операторов, так и профессионалов HoReCa. Речь идёт, например, о функции презентации. Пластик прозрачный, это позволяет производителям показать товар «лицом», а потребителям – видеть состав продукта, что, в свою очередь, вызывает доверие и стимулирует покупку. Так что так или иначе, но определённая доля пластика на рынке упаковки останется. Отмечу также, что мы можем считать экологичной упаковку, которую после использования можно переработать в сырьё либо энергию. Данное утверждение применимо и к пластику.
В Европе, к примеру, осуществляется цикличное управление пластиком: изделия из пластика после использования собирают, затем сортируют и отправляют на переработку, после чего они получают «вторую жизнь». Кроме того, в Европе переработанный пластик активно используется – в России использовать такой материал, например, для производства упаковки для пищевых продуктов не разрешает законодательство. Вместе с тем если по всей территории России будет создана единая эффективная система сбора отходов, то и проблема пластика перестанет существовать.
«Снова должен стать землёй»
– Раз уж мы начали разговор об экологии, об упаковке, которая не наносила бы вреда окружающей среде, невозможно пройти мимо биоупаковки, которую предлагает клиентам ваша компания. Что она собой представляет? Из какого материала производится, в производстве какой продукции применяется? Насколько легко утилизируется и, скажем так, «растворяется» в земле?
Наталья ВАЛУХОВА: – Упаковка из формованного волокна – настоящий биопродукт, во-первых, потому что она производится из переработанной макулатуры и может быть впоследствии переработана до семи (!) раз, а во-вторых, потому что даже после использования такой материал не наносит вреда природе.
Отмечу также, что Huhtamaki предлагает широкий ассортимент изделий из формованного волокна – это не только яичная упаковка, но и держатели для стаканов (те самые, в которых вам отдают стаканы с кофе в кофейнях или заведениях быстрого обслуживания), крышки, контейнеры. Что касается крышки для стаканов Huhtamaki из формованного волокна – это долгожданная 100%-ная альтернатива пластиковой крышке. Технология её производства идентична яичной упаковке, разница в данном случае – в составе материала: для производства таких крышек используют чистую целлюлозу или волокно сахарного тростника. Одно «но»: стоит такая крышка дороже по сравнению с пластиковыми аналогами, и вопрос в том, кто готов за это платить? Мы с вами или кто-то ещё в потребительской цепочке? Экологичной и безопасной для природы является также упаковка, которая вообще не содержит пластика. Вот почему игроки рынка сегодня ищут решения по замене пластиковой плёнки, используемой в производстве, например, бумажных стаканов для холодных и горячих напитков. В нашем ассортименте есть бумажная упаковка, к которой применимо определение eco-friendly, то есть «безопасный для экологии».
Во-первых, всё бумажное сырьё, используемое на производстве Huhtamaki, поступает к нам из контролируемых источников. Иными словами, производители целлюлозы в данном случае контролируют и восстанавливают используемые лесоресурсы.
Во-вторых, внутреннее покрытие для наших стаканов Future Smart – это не привычный пластик, которым обычно ламинируют одноразовую упаковку и посуду, а инновационный материал полностью на растительной основе, в его составе только высококрахмальные культуры и никакого пластика. Это первый в мире бумажный стакан, который производится из 100% возобновляемого растительного сырья.
– Могу сказать, что в целом развитие рынка упаковки сейчас идёт в направлении анализа существующих продуктов на предмет степени их влияния на окружающую среду и минимизации вреда от их использования. Это касается всей цепочки производства: начиная с того, сколько производство потребляет энергии, воды и какое количество сырья используется, заканчивая тем, сколько генерируем отходов. И Huhtamaki с этим отлично справляется.
Гала МАНСУРОВА: – Что мы называем биоупаковкой? По сути, всё, что делается, например, из формованного волокна – это биоупаковка. Почему? Потому что это упаковка, которая делается, во-первых, из вторичных материалов, а именно из макулатуры. Все отходы, которые мы в процессе производства получаем, стопроцентно идут на переработку. Практически это безотходное производство: из макулатуры и воды. Далее: если вы, допустим, купили какую-нибудь великолепную упаковку яиц, неважно от какой компании или в какой части нашей Родины, содержимое приготовили и съели, а уезжая с дачи, бросили эту упаковку под кустом... – Никогда! Ни за что так не поступлю! – Хорошо... Уронили случайно. – Это меня тоже не оправдывает, но, как говорится, «без злого умысла»... – Вернувшись через двадцать с небольшим недель на свою дачу, то есть ещё до наступления весны, вы этой упаковки там уже не найдёте, потому что она за это время под воздействием воды растворится в почве. Это если говорить об утилизации естественной. Если же говорить об индустриальной, то для неё достаточно 12 недель. Через такое время этот продукт становится частью естественного слоя земли. Без её повреждения, потому что там нет ни неорганических добавок, ни какого-либо пластикового компонента. То же самое могу сказать и об упаковке для фруктов, потому что наша компания очень активно занимается сейчас разработкой новой линейки продукции. Когда я говорю «компания», я имею в виду корпорацию Huhtamaki, то есть мы говорим сейчас и с глобальной, и с локальной точки зрения. Так вот, мы очень активно развиваем сегодня ассортимент био- или экологичной упаковки для фруктов. Упаковки, которая имеет всё те же самые великолепные параметры с точки зрения и материала, и утилизации, и безопасности. Исторически все считают, что из макулатуры, из волокна мы делаем только упаковки для яиц и иногда для фруктов. Нет, отнюдь, наша компания за последние три-четыре года действительно способствовала развитию серьёзного, широкого спектра продуктов из волокна, которые применяются также и для упаковки готовой еды, полуфабрикатов. Они с биоизоляционной плёнкой, которая обеспечивает безопасность этого продукта. Его можно разогревать в микроволновой печи или даже в духовом шкафу, не выкладывая на фарфоровую или керамическую посуду. Очень серьёзно развивается направление замены крышки пластиковой крышкой из формованного волокна.
«Что в имени тебе моём?..»
– На вашей продукции покупатели обычно видят чужие корпоративные цвета, чужие названия, чужие логотипы и рекламные слоганы. Впрочем, «чужие» – слово не совсем правильное. Ведь речь идёт о ваших партнёрах. Работа каких всем известных брендов была бы если не невозможной, то не столь эффективной без Huhtamaki?
Гала МАНСУРОВА: – Вопрос, с одной стороны, очень приятный, с другой – непростой. Начну с того, что когда на полках магазинов я вижу продукты в нашей упаковке, неважно полуфабрикаты это или готовые продукты, просто нашу упаковку Huhtamaki, то это в любом случае вызывает у меня волну позитива. Мы не воспринимаем нашу упаковку отдельно от продукции наших партнёров. На самом деле это суть развития Huhtamaki во всём мире, ключ 100-летнего успеха компании. Как человек, который отвечает за коммерцию в стратегическом развитии упаковки, я абсолютно точно могу сказать, что самое главное – иметь вот это ощущение единства с клиентом. Потому что ты понимаешь, что этот бренд вы создавали вместе. Наши клиенты безумно талантливы. Они стремятся и у них получается идентифицировать бренд со своим производством, трансформировать его так, чтобы он воспринимался более современно, более ярко, более точно.
Рисунок и бренд идеи – это очень здорово. Но их надо воплотить в технологичное производство. И когда ты понимаешь, что принял в этом участие, то тебе совершенно всё равно, какой перед тобой бренд. Нам вовсе не обязательно видеть там название Huhtamaki, для того чтобы воспринимать упаковку для продуктов наших клиентов как свою. Ты видишь НАШ бренд, НАШУ упаковку. И видишь НАШИХ клиентов. А от названий, я считаю, лучше воздержаться: я же не могу назвать все бренды наших клиентов, а обидеть кого-то не хочу.
Равный среди равных, но есть особенности...
– Huhtamaki – бренд мировой. Отличается ли то, что производится на его российских предприятиях, например в Ивантеевке, от того, что делают в других странах на заводах компании?
Наталья ВАЛУХОВА: – Российский дивизион Huhtamaki – это подразделение глобального оператора, а значит, здесь, на российском рынке, мы следуем общим для компании ценностям и реализуем общую для всех миссию. Это важно ещё и потому, что мы соблюдаем все международные и локальные стандарты качества, в том числе стандарты пищевой безопасности и экологические стандарты производства. Предприятия в России сертифицированы по всем стандартам ISO, а продукция Huhtamaki имеет сертификаты PEFC и FSC, это является гарантией того, что всё используемое на производстве сырьё, как я уже упоминала ранее, является возобновляемым и поступает к нам из сертифицированных и контролируемых источников.
Завод Huhtamaki в Ивантеевке – крупнейший в России и СНГ, один из крупнейших в Европе и по численности персонала, и по объёму выпускаемой продукции. В развитии ассортимента мы в первую очередь ориентируемся на потребности российского рынка и тем не менее предлагаем инновационные и трендовые решения, которые сейчас актуальны, к примеру, в Европе и США.
Гала МАНСУРОВА: – Мы ни в коем случае не разделяем глобальное и локальное развитие продуктов. Развиваем их категории так, чтобы, с одной стороны, отвечать мировым трендам, а с другой – учитывать специфику рынка. Мы, прежде всего, развиваем то, что необходимо, и то, за чем будущее, то есть то, что более экологично и экономично. То, что может принести пользу клиенту с точки зрения поднятия эффективности производственных затрат, и то, что может помочь ему лучше продать свой товар. Наш предыдущий слоган «Мы помогаем лучшим продуктам легко достигать своих покупателей» никуда не ушёл, не устарел и с точки зрения своей ясности. Это то, для чего мы здесь. Это то, что мы делаем. Наша задача – когда производим или разрабатываем какой-то конкретный продукт, создать его модификации для разных рынков. Приведу пример. Если мы работаем, к примеру, над каким-то новым продуктом категории «упаковка для яиц» или «упаковка для фруктов», то, конечно, учитываем и особенности ретейла страны, и особенности требований того или иного рынка.
У нас есть рынки, которые, помимо сырого яйца, очень активно продают яйцо крашеное, варёное. То, что называется «Пасха каждый день». Это, например, немецкий рынок или рынок Нидерландов, где очень активно используют в продаже такое яйцо, люди очень это уважают. Но мы, естественно, пошли ещё дальше и решили развитие целого блока, нового блока упаковки, начать именно с этого специфического рынка, создали продукт, который называется у нас «Футуро». Это «коробка с отверстиями», для того чтобы покупатель мог видеть цветное яйцо. Таким образом, мы идём по двум направлениям.
Первое – снижение объёма пластика в упаковке. Кстати, это характерно и для российского рынка: почитайте райдеры ретейлеров к упаковке, практически везде фигурирует избавление от пластика. Второе – мы учитываем здесь специфику и развитие нового направления для рынков. При этом какие-то, скажем так, технические моменты, которые мы использовали в этой «коробке», будем применять и для нового ассортимента данного ряда, предназначенного для яйца сырого.
Стратегический подход
– У вашей компании есть то, что называется «стратегия устойчивого развития». Что эта стратегия в себя включает? И есть ли у данного развития какие-то намеченные этапы, так называемые важные психологические рубежи, отметки, которые вы стремитесь преодолеть?
Гала МАНСУРОВА: – Когда в начале нашей беседы я говорила о трансформации, то прежде всего имела в виду не только разработку и создание новых продуктов, потому что это происходит постоянно. Как директор по стратегическому развитию экоупаковки регионов Европа, Азия, Океания, я хочу подчеркнуть, что мы делаем эти новые продукты с перспективой, скажем так, глобальной трансформации индустрии.
Мы определяем, для чего нам эта трансформация нужна, определяем цель. Мы верим в защиту и продукта, и людей, и планеты. Это и есть наша цель, наша миссия. Наша стратегия устойчивого развития включает в себя и использование гораздо большего количества экологических, утилизируемых и рециркулируемых материалов. Она включает в себя возможности цифрового отслеживания истории создания продукта, то есть из чего он сделан, насколько безопасно его использовать, и куда он потом будет идти. Безусловно, есть очень много направлений, ответвлений, которые сопутствуют этому устойчивому развитию. О чём мы думаем? Конечно, о материалах, из которых создаём продукт.
Мы думаем и о новых рынках: и с точки зрения географии, и с точки зрения типа продукта и его применения. Не секрет, что начиная с прошлого года у нас были огромные вызовы, связанные с COVID-19, мы многое поняли и очень многого добились. Активно развиваем то, что называется «домашняя доставка», или home delivery. Очень серьёзные усилия прикладываем для того, чтобы сделать наши продукты более современными: более привлекательными, лёгкими, но при этом надёжными. И самое главное – более функциональными.
Наталья ВАЛУХОВА: – Под устойчивым развитием мы понимаем в первую очередь развитие ассортимента экологически чистых и безопасных продуктов, а также оптимизацию всех бизнес-процессов внутри компании с целью минимизации нанесения вреда природе от нашей деятельности. В данном случае речь идёт об экономичном потреблении ресурсов (воды и электроэнергии), о переработке и утилизации отходов производства, о минимизации любых потерь на производстве (это касается, например, сырья) и, конечно, о социальной ответственности перед сотрудниками Huhtamaki. Как вы понимаете, стратегия устойчивого развития – это комплекс мер и задач, которые мы решаем ежедневно.
Сейчас, к примеру, мы активно занимаемся цифровизацией. Важно, чтобы все процессы внутри компании были максимально оцифрованы: только так мы сможем понимать, как и на что тратим свои ресурсы. Нам нужны прозрачные схемы. В решение этих задач мы сегодня и инвестируем.
Гала МАНСУРОВА: – Я бы, наверное, завершила этот разговор универсальным высказыванием мэтра моды, мадам Коко Шанель: «Хочешь быть нужным – меняйся!» Это и есть то главное и важное, что мне хотелось бы сказать, чтобы проиллюстрировать нашу работу, работу компании со столетней историей, и особенно ту трансформацию, которую мы проходим вместе с рынками, вместе с нашими любимыми клиентами и со всеми вызовами, которые несёт нам СЕГОДНЯ и требует ЗАВТРА.
КОГДА ЗАПРЕТЫ НЕ ВО БЛАГО: GREENPEACE ОБ ЭМБАРГО НА ЭКСПОРТ КРУГЛЯКА
Алексей Ярошенко, руководитель лесного отдела организации Greenpeace России, редактор новостей Лесного форума Greenpeace, «Лесной комплекс»
Вот уже как больше чем полмесяца действуют в нашей стране ограничения на экспорт круглого леса. С 1 января 2022 года вывозить древесину из России можно лишь через два пограничных пункта пропуска, один из которых расположен на границе с Финляндией (Люття), а второй — на границе с Северной Кореей (Хасан).
Данная мера ещё до вступления в силу вызвала у экспертов отрасли кардинально противоположные мнения. Так, например, в ГК Runko Group отмечали, что введение эмбарго на вывоз необработанной древесины не означает абсолютного запрета на экспорт, но предусматривает повышение экспортной пошлины до 80%. Руководитель компании Александр Ошкаев сообщал также, что Runko Group будет готова к новым реалиям, увеличит объём выпуска продукции и будет «перерабатывать всё у себя».
Справедливости ради стоит отметить, что запрет коснулся в первую очередь древесины хвойных и ценных лиственных пород. Runko Group же в основном экспортирует берёзу. А вот предприниматели, чьи производственные мощности расположились на Дальнем Востоке, на запрет смотрели (да и продолжают смотреть) с опасением.
Ранее Константин Лашкевич, генеральный директор лесопромышленного холдинга RFP Group, рассказал «Лесному комплексу» о том, что лесопромышленный комплекс региона к введению запрета на экспорт древесины оказался не готов. Встречать 2022 год дальневосточником пришлось, терпя убытки и имея в распоряжении не до конца переоборудованные для глубокой переработки древесины предприятия.
Ещё одно недавнее нововведение, «обрадовавшее» российских лесопромышленников, заключается в введении практически запретительных пошлин на пиломатериалы и брус влажностью свыше 22%. Для сухих же список разрешенных пунктов пропуска через границу также сократился: из него исключили те, где точный контроль за вывозимой продукцией вызывал трудности.
В данном контексте стоит упомянуть и внедрение модернизированной Единой государственной автоматизированной информационной системы учёта древесины и сделок с ней, которая и сегодня продолжает в лучшей своей традиции некорректно функционировать. Для того чтобы перевозить лесоматериалы внутри страны, теперь необходимо оформлять электронные сопроводительные документы и получать заветные QR-коды при помощи продемонстрированного в декабре 2021 года руководителем Рослесхоза Иваном Советниковым мобильного приложения, которое, к слову, тоже работает, по самым мягким оценкам пользователей, неправильно: «Пока всё плохо: система сырая, много недоработок, несостыковок — один вред от неё», — поделился мнением о модернизированной ЛесЕГАИС один из подписчиков «Лесного комплекса» в Instagram.
Скептически относятся к нововведениям 2022 года и в Greenpeace. Алексей Ярошенко, руководитель лесного отдела организации и редактор новостей Лесного форума Greenpeace, отмечает, что всё вышеперечисленное добавляется к ранее введённым ограничениям и наказаниям, таким как уголовная ответственность за контрабанду лесоматериалов как стратегически важного ресурса, крупные штрафы и возможность изъятия техники за нарушения при оформлении сопроводительных документов на перевозку древесины, уголовная ответственность за незаконную рубку леса и т. д.
«Таких жёстких ограничений на экспорт необработанной древесины и пиломатериалов и такого строгого контроля за перемещением лесоматериалов внутри страны в российской истории не было никогда. И это ещё не все — уже приняты новые ограничения и требования, которые будут вступать постепенно (с марта и октября 2022-го, января 2023 годов), и на уровне законопроектов или проектов подзаконных актов готовятся следующие», — рассказывает эксперт на сайте Лесного форума.
Жёсткие меры для наведения порядка в лесах
Стоит ли ожидать, что вся эта масса запретов, которой «обросла» сегодня отрасль, приведёт к долгожданному порядку в российских лесах? Алексей Ярошенко считает, что нет — такими мерами государство желаемых результатов не добьётся.
Да, эмбарго на экспорт кругляка, пошлины и QR-коды могут в какой-то совершенно малой степени сдержать рост нагрузки на леса за счёт подавления развития лесного комплекса, однако оставшееся лесопользование останется в том же состоянии, в котором пребывало прежде. Руководитель лесного отдела Greenpeace считает, что долгосрочные последствия принятых властями мер, как и всякого неправильного лечения опасных болезней, могут весьма негативно сказаться на отечественном лесном комплексе.
Почему же нововведения не сработают? Дело в том, что «виноватых», по мнению природозащитников, наши власти определяют неправильно. Основной ущерб российским лесам наносят не «чёрные лесорубы» и их клиенты — те, кто наживается на использовании краденого леса, а те, кто прикрывает криминальные схемы вполне законными санитарными рубками или договорами купли-продажи древесины для собственных нужд и т. д. По оценке Ярошенко, на долю тех самых «чёрных лесорубов» приходится очень небольшая часть общей заготовки древесины в России — по самой пессимистической оценке, в пределах двух-трёх процентов.
«Остальная часть незаконной или неучтённой заготовки (а это, по разным оценкам, примерно 15–25% от общего объёма рубок) приходится или на перерубы в границах легальных лесосек, возникающие из-за запредельно низкой точности учёта лесов, или на разнообразные криминальные схемы, изначально прикрытые всеми необходимыми бумажками и согласованиями», — отмечает Алексей Ярошенко.
И примеров таких вот вырубок в России не счесть: нередко в новостных лентах можно встретить истории о том, как в заказниках были обнаружены признаки противозаконной заготовки древесины, прикрытой разрешением на проведение санитарной вырубки. При этом «на бумаге» такая схема может быть совершенно чистой и даже вестись с согласия контролирующих инстанций. И вот тут-то то, что «написано пером», топором вырубить не получается — всё спилено по закону, а лес уже не вернёшь.
А вот уже оставшиеся три четверти от общего объёма заготавливаемой в России древесины проводится в соответствии со всеми требованиями российского законодательства. Тут вам и оформленные по правилам договоры аренды лесных участков или купли-продажи лесных насаждений, и соблюдение установленных лесных законов. Однако зачастую, подчёркивает эксперт, легальные заготовки в нашей стране являются разорительными для леса:
«Поскольку, с точки зрения законов и чиновников, эти рубки чисты — никакой дальнейший контроль за оборотом заготовленной происходящей от них древесины никак не повлияет ни на их размещение, ни на площади и другие организационно-технические параметры, ни на качество хозяйствования в целом».
Российская модель управления лесами как главная угроза
Проблема заключается, по мнению руководителя лесного отдела Greenpeace, в экстенсивной модели управления лесами, которая сегодня действует в России. Известна она также как «бесхозяйственная» модель.
Так, экстенсивная модель позволяет полностью игнорировать некоторые важные природные ценности и средообразующие функции лесов. Сохранившиеся в стране дикие леса (малонарушенные лесные территории), которые имеют ключевое значение для сохранения лесного биоразнообразия и выполняют климаторегулирующую роль, рассматриваются как природное месторождение древесины.
Государство сегодня не предпринимает действенных мер, чтобы сохранять малонарушенные лесные территории. Больше того, оно даже субсидирует их уничтожение.
Ещё одна проблема «бесхозяйственной» модели управления лесами заключается в завышенных нормах заготовки древесины, которые, к слову, не соответствуют действующей модели лесопользования. Для определения разрешённых объёмов заготовки в России применяют немецкий подход, актуальный для начала позапрошлого века. Стоит отметить, что он не так уж плох и подразумевает экономическую доступность всех включённых в расчёт лесов, воспроизводство ценных лесных насаждений за установленный оборот рубки, а также эффективную борьбу с пожарами и наличие актуальных данных о лесах. Стоит ли говорить, что в нашей стране реализованы далеко не все пункты из этого списка. Тем не менее расчётная лесосека считается так, как следовало бы считать её при правильном лесном хозяйстве. При этом и для хвойных лесов таёжной зоны её завышают в несколько раз.
Применяемая модель лесопользования предполагает воспроизводство лесов после вырубок. И никто не может поспорить с тем, что сегодня масштабы восстановления лесных насаждений в России достигают действительно высоких отметок: оно ведётся на площади около 1,2 млн гектаров в год. За 12 месяцев в стране высаживают свыше 700 млн сеянцев и саженцев различных лесных деревьев. Однако и тут не обошлось без ложки дёгтя: «Но почти всё посаженное гибнет, особенно в таёжной зоне, а подавляющее большинство вырубок зарастает теми же самыми неухоженными березняками и осинниками, какими они заросли бы и при полном отсутствии лесовосстановления, и всё это продолжается уже много десятилетий», — делится неутешительными выводами с читателями Лесного форума эксперт.
Отдельно стоит упомянуть и крайне малоэффективную охрану лесов от потерь в результате пожаров, деятельности различных вредителей и распространения болезней. Около 50% отечественных зелёных массивов относится к так называемым «зонам контроля» — а в них, как известно, пожары разрешается не тушить на вполне законном уровне. И каждый год со стороны правительства звучат красивые слова о сокращении таких вот зон, однако леса там по-прежнему горят ежегодно.
Наша система борьбы с пожарами устроена таким образом, что её участники больше заинтересованы в долгом и трудном тушении, чем в отсутствии пожаров как таковых. Примерно такая же ситуация, считает эксперт, наблюдается и в случае с вредителями и болезнями. Да и финансирования для полноценной охраны лесов многим регионам попросту не хватает.
Ну и как же в данном контексте не вспомнить уже набившую оскомину нехватку кадров в отрасли. Репрессивно-запретительный подход к управлению лесами, считает природозащитник, лишь ускоряет отток оставшихся лесных специалистов, а также губит мотивацию к приходу новых.
Камень преткновения — сельское лесоводство
В то же время сопротивляется государство сельскому лесоводству. Ранее «Лесной комплекс» активно освещал происходящие в начале 2021 года между властями, народом и правозащитными организациями «дебаты» о том, стоит ли разрешать людям выращивать на своих землях леса, и если стоит, то в каком виде.
Возможность выращивать лес на сельхозземлях россияне получили ещё в сентябре 2020 года, однако потом картину испортили поправки от Минприроды, сделавшие весь процесс гораздо сложнее. Согласно предлагаемым тогда изменениям, собственники сельхозземель должны были сначала подать заявку, дождаться разрешения на ведение такой деятельности от ответственных ведомств, а также предоставить проект освоения лесов, заполнить лесную декларацию и прочие отчёты. Ну и пользоваться тем лесом россияне могли бы только 10 лет. Потом пришлось бы рубить. Благо поправки были «поправлены».
Однако, отмечает Алексей Ярошенко, борьба с лесоводством на сельхозземлях ведётся и сегодня: «Формально про леса на землях сельхозназначения есть специальная статья 123 в Лесном кодексе и специальное постановление Правительства РФ от 21 сентября 2020 года № 1509, — но неформально чиновники делают всё возможное, чтобы запретить людям выращивать леса на своих землях и принудить к уничтожению уже выросшие. А в рамках госпрограммы «новой целины» государство готово не только принуждать людей к уничтожению лесов на сельхозземлях, но ещё и немало доплачивать за него».
К слову, Рослесинфорг намерен в 2022 году впервые подсчитать лес на заброшенных землях сельскохозяйственного назначения. Ранее отдельный детальный учёт таких лесов в нашей стране не вёлся. В пресс-службе ведомства отметили, что главной проблемой определения площади зарастания сельхозземель лесом является то, что обследуемые земельные участки в большинстве своём не имеют чётких установленных границ.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что ни одну из вышеобозначенных проблем решить введением запретов, пошлин и QR-кодов не выйдет. Все эти меры направлены лишь на борьбу с «чёрными лесорубами», которые хоть и являются угрозой российским лесам, но на деле причиняют вреда куда меньше, чем сама модель лесоуправления, допускающая прикрытие не совсем законных вырубок вполне законными бумагами и договорами.
