Обзор СМИ от 6 марта 2023 года

ПОИСК ВЫХОДА ИЗ КАТАСТРОФИЧЕСКОГО КРИЗИСА

 

Владимир Крылов, зам. директора Инновационного центра инжиниринга переработки низкокачественной древесины СПБГЛТУ, древесных отходов и биомассы дерева СПБГЛТУ, канд. техн. наук, доцент, Кирилл Стариков, студент 2-го курса Института
лесного бизнеса и инноватики СПБГЛТУ, «Леспроминформ»

 

В российской лесной промышленности развивается кризис, которому трудно припомнить равный. Пожалуй, он сопоставим с обвалом экономики в начале 90-х годов прошлого столетия. Наряду с потерей западного экспортного рынка негативными последствиями стали непредсказуемая волатильность цен на лесные товары, резкое сокращение заготовки древесины и деревообработки на большей части заводов и остановка производства на более чем 200 пеллетных заводах.

 

В связи с этим возникает необходимость пересмотра Стратегии развития лесного комплекса РФ до 2030 №312-р от 11.02.2021 и концепций развития лесного хозяйства и лесной промышленности каждого субъекта Федерации (2021 год). Эти директивные документы планирования, заменившие действовавший в СССР Госплан, должны определять вектор роста продукции лесной промышленности и прогнозировать доходную часть от лесного сектора, в том числе налоговые отчисления (что особенно важно). Результатом стали цифровые данные запланированных на 10 лет годовых объемов товарной продукции в натуральных и стоимостных показателях, которые дают возможность развивать социальную инфраструктуру лесных поселков.

Исторически так сложилось, что в лесных поселках, особенно в таежной лесной зоне, обычно нет значимого производственного бизнеса, кроме заготовки и переработки древесины. Следовательно, закрытие этого приведет к недостаточному обеспечению жизнедеятельности поселков, безработице, а со временем к исчезновению лесных поселений, созданных в предыдущие столетия. Из лесной страны Россия превратится в лесную территорию. Только за последние три года, с начала пандемии, обанкротилось больше 400 лесных предприятий малого и среднего бизнеса, и этот процесс не только продолжается, но и усиливается из-за кризиса.

С введением санкций, 5-го и 8-го пакетов, с первого августа 2022 года фактически прекращен экспорт древесины и изделий из нее в недружественные страны (страны Евросоюза, Англию, США, Канаду, Японию и др.), составляющий 25–80% производимой в России древесной продукции (пиломатериалы – 46%, фанера – 75%, пеллеты – 80%). В результате началось массовое банкротство предприятий и снижение объемов производства (заготовка леса – до 50%, деревообработка – до 60%, производство пеллет – до 90%). Таким образом, все данные о налоговых поступлениях по годам и в целом за 10 лет непригодны для планирования доходов.

Министерства единого нет, стратегии и концепции развития отрасли по субъектам определяют плановые показатели на 10 лет, но массовые банкротства предприятий и сокращение производства из-за пандемии и санкций сделали и эти загадочные документы бесполезными, нерабочими.

Последние полгода почти ежемесячно проводились совещания и конференции, посвященные лесному сектору, но все они заканчивались просьбами о государственной помощи, которые частично уже удовлетворены в декабре 2022 года (освобождение на два года от арендной платы за незаготовленную древесину в арендованных лесных площадях; изменение зон примыкания осваиваемых лесосек; субсидирование транспортных издержек на доставку экспортной лесной продукции). Однако решения по кредитным каникулам, государственным гарантиям выдачи кредитов и осуществления лизинговых платежей и другим вопросам до сих пор не приняты.

Ожидаемо последовали отказы от лесосырьевых баз, полученных в долгосрочное пользование для реализации приоритетных проектов, а запущенные по ним производства частично или полностью остановлены.

Все вышеприведенные факторы перечеркнули большую часть фактографических материалов Стратегии развития лесного комплекса РФ и концепций развития лесного хозяйства и лесной промышленности субъектов Федерации, что неизбежно определяет необходимость их ревизии. Извечный российский вопрос «что делать?» возникает и в этом случае. Понятно, что помимо обсуждаемых проблем кризисного состояния лесной промышленности, необходимо определить, как дальше развиваться и какие антикризисные рецепты надо создать и применить.

Главным вектором развития лесной промышленности должно стать строительство участков, цехов, заводов малотоннажных высокорентабельных экологически безопасных высокопроизводительных автоматизированных производств по переработке неликвидной древесины, в первую очередь лиственной (осины и березы), и древесных отходов (лесосечных, лесопиления и деревообработки) с получением востребованных видов оптовой и розничной продукции, таких как механическая целлюлоза и бумажно-картонные изделия из нее (интерлайнер, флютинг, бумажные пакеты и литая картонная тара), древесный уголь для 26 отраслей промышленности (металлургической, химической, ВПК, пищевой, производства чистого кремния для электронных плат, фильтров для водопользования и очистки сточных вод, сельскохозяйственных удобрений, таких как биочар, и др.), продукция из древесной зелени, а также шпона, OSB, MDF.

Привлекательность и необходимость строительства малотоннажных заводов продиктованы избытком неликвидного древесного сырья в круглом виде и неиспользованных древесных отходов, небольшими объемами инвестиций, короткими сроками строительства и окупаемости вследствие высокой рентабельности (от 40 до 200%) и возможностью строительства в кооперации или интеграции с действующими лесоперерабатывающими предприятиями или с нуля. Широкая линейка производительности оборудования для таких заводов позволяет размещать их в любых лесных поселках при наличии трудовых и других минимальных потребных ресурсов – площади, сырья, электрической и тепловой энергии, воды и пр. Немаловажен и спрос на товарную продукцию на внутреннем и внешнем рынке, как сегодня, так и в перспективе. Необходимо дополнить структуру лесной отрасли малотоннажными заводами.

Вершина эволюции развития лесного бизнеса в лесных поселках – это производство сухих строганых пиломатериалов и биотоплива (пеллет, брикетов из лесопильных отходов). Низкая доступность кредитных ресурсов не позволяет малому и среднему лесному бизнесу строить дорогостоящие (свыше 300 млн руб.) заводы по глубокой механической переработке древесины, производству фанеры, плитных материалов (MDF, OSB, ДСП, ДВП, HDF).

За последние 42 года в России не построили с нуля ни одного целлюлозно-бумажного завода! Понятно почему: стоимость такого строительства 100–150 млрд руб., срок окупаемости не менее 15 лет. «Оптовый менталитет», то есть достижение на одном заводе, особенно в лесопильной, фанерной и плитной отраслях, ведет к резкому повышению себестоимости и потере конкурентоспособности продукции из-за роста транспортных расходов на доставку сырья (строительство и ремонт дорог, содержание транспорта) и быстрому истощению лесосырьевых баз с перспективой неизбежного банкротства. Малотоннажные заводы глубокой переработки избыточного неликвидного сырья и отходов древесины лишены этих негативных последствий. Их необходимо строить для обеспечения высокорентабельной переработки всех видов древесных отходов (лесосечных, лесопиления и деревообработки), а также широкого использования больших запасов низкокачественной лиственной древесины на арендованных лесосырьевых базах.

Концепции субъектов Федерации следует дополнить программами строительства таких малотоннажных заводов, включающими генеральную схему их размещения, определение источников инвестирования строительства, расчеты объемов выпускаемой продукции и доходов от ее реализации. И такое решение – «О повышении эффективности работы предприятий лесного комплекса путем утилизации низкосортной древесины и отходов основного производства с внедрением малотоннажных перерабатывающих мощностей» было принято 13 декабря 2022 года Экспертно-консультативным советом по лесному комплексу при Комитете Совета Федерации РФ. В нем прописана необходимость создания генеральной схемы размещения малотоннажных заводов в субъектах РФ с учетом действующих лесоперерабатывающих мощностей, производства требуемого оборудования и принятия комплекса мер государственной поддержки этого направления с поручениями для целого ряда министерств. Фактически это революция в российском лесном комплексе.

Тактика развития лесной промышленности дополняет и совершенствует Стратегию развития лесного комплекса РФ за счет строительства малотоннажных заводов. Удельная прибыль от продажи продукции малотоннажного завода по переработке любых видов древесных отходов в разы может превышать получаемую при реализации традиционной продукции (пиломатериалов, плит, целлюлозы и т. п.), так как используемое сырье уже оплачено бизнесом (арендная плата за заготовку древесины, транспортировка древесного сырья и переработка его с образованием отходов, затраты на образование опилок, стружки, щепы, коры, горбыля, кусковых отходов). Сегодня традиционное российское лесоперерабатывающее предприятие, выпускающее всего два вида продукции – сухую строганую доску экспортного качества и пеллеты, должно быть интегрировано с малотоннажными цехами по производству механической целлюлозы из осины или лесопильной щепы любых пород, древесного угля из отходов лесозаготовок, коры или опилок, шпона и плит (OSB, MDF) из низкосортной древесины. Если бы способ снижения рисков вложением капиталов в разные высокорентабельные активы, согласно английской пословице «Не кладите все яйца в одну корзину», был реализован путем строительства малотоннажных заводов высокорентабельной комплексной переработки древесных ресурсов, катастрофического кризиса в российском лесном секторе удалось бы избежать.

Не дожидаясь появления новых концепций развития лесного хозяйства и лесной промышленности каждого субъекта Федерации, необходимо срочно выполнить программу перезапуска остановленных заводов по производству пеллет (более 200). Существует вполне реальная возможность незначительной модификации этих заводов для организации производства древесного угля: оборудование для изготовления пеллет дополняется оборудованием для непрерывного пиролиза сушеного древесного сырья (щепы после сушильной камеры или опилок после молотковой дробилки) с получением угля порошкового вида с последующей (по желанию) переработкой в брикеты или активированный уголь. Если древесные топливные гранулы предназначены только для получения тепловой энергии или электрической энергии (за исключением наполнителей туалетов домашних животных), то древесный уголь широко используется в разных отраслях промышленности, диапазон оптово-розничных цен 20–600 тыс. руб. за одну тонну угольной продукции.

Годовое мировое производство древесного угля в 2021 году достигло 54 млн т, последние пять лет ежегодный прирост 800 тыс. т. В России производство древесного угля составляет около 300 тыс. т в год, а потребление активированного древесного угля на 75% компенсируется его импортом. В последние годы в РФ начали выпускать оборудование для непрерывного автоматизированного производства древесного угля мощностью от 2 тыс. т продукции в год (с переработкой от 48 тыс. склад. м3 лесопильных отходов) стоимостью от 10 млн до 30 млн руб. за установку. Изготовление оборудования занимает 3–4 месяца, установка – до одного месяца, то есть меньше чем за полгода можно осуществить перезапуск пеллетного завода (участка, цеха) фактически без изменения структуры его оборудования.

 

САНКЦИИ ПРОТИВ РОССИИ ОБОРАЧИВАЮТСЯ УТРАТОЙ ЦЕННЫХ ЛЕСОВ

 

Николай Шматков, Михаил Карпачевский, Юлия Бурнышева, «Леспроминформ»

 

Гринпис опубликовал информацию о заготовках древесины лесопромышленной компанией на территории проектируемого регионального заказника в Карелии, где ранее заготовка была запрещена мораторными соглашениями с природоохранными организациями, достигнутыми прежде всего благодаря добровольной лесной сертификации. Не имея возможности продавать продукцию как FSC-сертифицированную, компания решила «компенсировать» это отказом от добровольных ограничений. Стоит ли эта овчинка выделки? Станет ли утрата лесных массивов, имеющих особую экологическую и социальную ценность, новой тенденцией и как она повлияет на имидж лесного сектора страны сейчас и в будущем?

 

6 февраля 2023 года телеграм-канал Гринпис сообщил о рубках в Карелии, на экологически ценных лесных участках, о сохранении которых в 2021 году были заключены (а осенью 2022 года расторгнуты) мораторные соглашения. Добровольные соглашения ряд лесозаготовительных компаний группы «Сегежа», крупнейшей в России и одной из крупнейшей в мире лесозаготовительной и лесоперерабатывающей компании, и природоохранные организации WWF России и «СПОК» подписали в рамках FSC-сертификации. Однако, после того как в марте Лесной попечительский совет объявил о приостановке действия своих торговых сертификатов в России, а затем последовали санкции, закрывшие европейские и североамериканские рынки для российской лесопромышленной продукции, лесозаготовительные предприятия «Сегежа групп» сообщили «зеленым» об одностороннем расторжении договоренностей по сохранению ценных лесов.

 

Почем нынче фунт лиха

Рубки в Карелии начались на территории проектируемого заказника регионального значения «Максимъярви» (по названию местного озера) – это массив малонарушенных хозяйственной деятельностью человека, девственных сосновых лесов, чередующихся с многочисленными озерами и болотами. Место уникальное: первозданные ландшафты, десятки краснокнижных видов живых организмов, жемчужина – популяция лесных северных оленей, находящихся под угрозой полного исчезновения. Обоснование создания заказника подготовили ученые Карельского научного центра РАН в сотрудничестве с неправительственными природоохранными организациями, последние три десятилетия многие российские и скандинавские специалисты изучали природные ценности этой территории. Проектируемый заказник образует единый комплекс с Костомукшским государственным заповедником и его охранной зоной, что дополнительно увеличивает его природную ценность. Ведь чем крупнее особо охраняемая природная территория (ООПТ), тем устойчивее она в долгосрочной перспективе, тем жизнеспособнее популяции обитающих на ней редких видов и ниже уровень краевых эффектов, негативно влияющих на природные экосистемы.

Несмотря на подтвержденную учеными особую ценность таких лесов для сохранения биоразнообразия и климата, а также планы по созданию в этом месте ООПТ, действующее законодательство сейчас допускает рубки в таких лесах вплоть до момента создания заказника или заповедника. Создание ОППТ – это очень длительная бюрократическая процедура, и согласования, как в случае с этим заказником, могут идти годами, и все это время в ценных лесах допускаются рубки. По мнению многих специалистов, это один из наиболее серьезных пробелов в лесном и природоохранном законодательстве – рубки должны быть запрещены сразу после запуска процесса создания ООПТ.

Об уникальной природной ценности этой территории было известно давно, по меньшей мере с середины девяностых, тем не менее ее передали в аренду для заготовки древесины, что приведет к прямому нарушению природоохранительного законодательства – уничтожению мест обитания краснокнижных видов растений и животных.

Ранее в рамках FSC-сертифи¬кации арендного лесного участка, в границах которого расположен ценный природный объект, лесопромышленникам и природоохранным организациям удалось найти взаимоприемлемое решение, зафиксированное в подписанном соглашении. Лесопромышленная компания, добровольно отказавшись от заготовки древесины на части арендованного участка, помимо соблюдения требований российского законодательства, продемонстрировала свою социально-экологическую ответственность, а также получила экономические бонусы – возможность продавать сертифицированную продукцию на экологически чувствительных международных рынках.

 

Сертификация: на шаг впереди законодательства

Отсутствие работающих механизмов по сохранению ценных мест обитания редких и исчезающих видов до создания ООПТ – это не единственный пока неустраненный пробел российского лесного и природоохранного законодательства.

Российские ученые давно заявляют об особой ценности малонарушенных лесных территорий (четверть их мировой площади приходится на Россию) для обеспечения нормальной циркуляции воды в масштабе материков, для предотвращения эскалации климатических изменений, сохранения биоразнообразия, тем не менее законодательство до сих пор не признает эту ценность и считает малонарушенные леса обычными, эксплуатационными. Более того, считается, что эти леса осваиваются недостаточно и государство дотирует заготовку в них древесины за счет реализации так называемых приоритетных инвестиционных проектов при сниженной вдвое арендной плате и самой низкой таксовой стоимости древесины.

Кроме того, в российском законодательстве отсутствует эффективный механизм учета мнения местных жителей, общин коренных народов при передаче леса в аренду и ведении там лесозаготовок. Да и в целом социальная ответственность бизнеса рассматривается государством исключительно через призму получения налогов и поддержания занятости за счет заготовки и переработки древесины.

Частично эти и подобные пробелы устранялись в рамках добровольной системы сертификации FSC, «преемницей» которой на этом поприще с апреля прошлого года стала система сертификации «Лесной эталон». Сертифицированные лесозаготовительные компании берут обязательства, опережающие требования законодательства, и сохраняют наиболее ценные массивы малонарушенных лесов, проектируемых ООПТ и другие леса, экологическая и социальная ценность которых особенно высока. А в тех массивах, где ведется заготовка древесины, соблюдаются все правила, которые позволяют максимально быстро восстановить биоразнообразие, планы лесозаготовок согласуются с местным населением, чтобы в рубку не пошли участки, используемые для сбора ягод и грибов или имеющие большое культурно-историческое значение.

Последние 15 лет природу в планируемом заказнике «Максимъярви» сохраняли на добровольной основе, в соответствии с соглашениями природоохранных организаций и арендаторов лесов, прошедших сертификацию по системе FSC. В настоящее время лесозаготовительные компании, арендующие эту территорию, входят в состав группы «Сегежа».

В прошлом году, после того как FSC объявил о приостановке действия сертификатов цепочки поставок и ввели санкции на поставки древесины из России на экологически чувствительный рынок Европы, «Сегежа» в одностороннем порядке отказалась от этих соглашений, а на территории проектируемого заказника начались полномасштабные промышленные рубки. По данным Гринпис, к настоящему времени началась, а местами почти закончена рубка больше десяти лесосек. И это, вероятно, далеко не все. Масштаб потерь природных ценностей можно будет оценить только летом, но уже сейчас понятно, что он очень большой, – если судить по космоснимкам, рубкой и фрагментацией затронуто более 1,5 тыс. га уникальных лесных ландшафтов.

Нужно отметить, что для компании экономическая выгода от вырубки леса на ценных природоохранных участках неочевидна. И к действиям компании есть вопросы. Неужели была острая необходимость сейчас, в условиях резкого падения спроса на российскую лесопромышленную продукцию на традиционных международных рынках? Если у лесозаготовительной компании не осталось других участков для вырубки, то как же она планировала деятельность в долгосрочной перспективе и что будет делать, когда вырубит ценные участки? Неужели имиджевые и репутационные потери для нее не важны? Что теперь она будет говорить о своей социальной и экологической ответственности?

 

Как реагирует сертификация

Важно, что у компаний все же осталась возможность поддерживать сертификацию лесоуправления по схеме FSC, чтобы через независимые аудиторские проверки лесопользователи все же могли подтверждать соответствие высоким международным социальным и экологическим требованиям. Однако в апреле 2022 года в России приостановили действие всех торговых сертификатов FSC, и древесина, заготовленная в FSC-сертифицированных лесах, не может быть использована для производства продукции с маркировкой FSC. А при конфликтной ситуации с НКО, как в случае рубок «Сегежа групп», – с маркировкой «Лесной эталон» тоже.

Сертификация «Лесной эталон» еще в прошлом году направила своим уполномоченным органам по сертификации указание о необходимости консультаций с заинтересованными сторонами, учеными и НПО, с тем чтобы убедиться, что лесопользователи выполняют свои обязательства, в том числе по сохранению ценных лесов. В противном случае компания не может получить сертификат «Лесного эталона». Таким образом, в цепочки поставок, сертифицированные по российской системе «Лесной эталон», не попадет древесина, заготовленная в ценных лесах, которые хотят сохранить научные и общественные организации.

FSC давал разъяснения и предупреждал о последствиях преобразования ценных лесов для держателей сертификатов. Как рассказали участникам вебинара 30 января 2023 года, FSC будет собирать и анализировать доказательства, и если сообщения подтвердятся, к компании может быть применена политика по ассоциации, согласно которой она может не только лишиться сертификата FSC, но и возможности когда-либо воспользоваться сертификацией.

 

Болезненный урок

Рубки в особо ценных лесах Карелии, уничтожение мест обитания северного лесного оленя и других краснокнижных видов животных, а также зон произрастания редких и исчезающих растений – это урок, болезненный для природы и важный для ответственных потребителей изделий из древесины и бумаги. На полки магазинов уже попала продукция из древесины, заготовленной в проектируемом заказнике, тогда как этот участок леса представляет особую экологическую и социальную ценность для сохранения биологического разнообразия и климата и за его сохранение боролись природоохранные организации. Этот пример показывает, как сегодня возрастают риски попадания в цепочки поставок древесины из ценных лесов для самых разных брендов, даже далеких от леса, например переработчиков, упаковщиков, ритейлеров.

Этот случай первый, но, скорее всего, далеко не последний. К сожалению. Сейчас, на фоне дефицита доступных лесных ресурсов и переориентации лесопромышленников на внутренний, «экологически нечувствительный», по их мнению, рынок, рубок ценных лесов и отказа от добровольной лесной сертификации можно ожидать и от других компаний. Некоторые крупные лесозаготовительные и лесоперерабатывающие компании даже не скрывают, что «для зеленого имиджа» пока не будут отказываться от FSC-сертификатов на арендуемом участке, но не станут проходить сертификацию по системе «Лесной эталон», поскольку тогда придется сертифицировать их поставщиков, которые сейчас, без сертификации, могут поставлять им древесину сомнительного с точки зрения соблюдения высоких экологических и социальных стандартов происхождения.

Более того, в планах лесопользователей разработать свои системы сертификации, «ручные», не признающие ценность малонарушенных лесных территорий и право местного населения оспаривать планы лесозаготовителей по рубке лесных участков, традиционно используемых для сбора ягод, грибов и охоты.

Добровольная сертификация служит тем механизмом, который позволяет компаниям избежать грубых управленческих ошибок и снизить репутационные риски. И деньги, вырученные от заготовки ценных лесов, скорее всего, существенно не увеличат доходы компании, а вот пятно на ее репутации может стать причиной серьезных издержек в будущем.

Если торговые компании, реализующие продукцию из древесины и бумаги, производители продуктов питания и других изделий в бумажной и картонной упаковке заинтересованы в уменьшении опасности получения «конфликтной» древесины из ценных лесов, если они не хотят способствовать обезлесению, деградации лесов, уничтожению мест обитания редких и исчезающих видов растений и животных, и подводить своих клиентов, им необходимо сертифицировать цепочки поставок по действующим в России системам добровольной сертификации, стандарты которых обеспечивают сохранение малонарушенных лесных территорий и других особо ценных лесов. «Лесной эталон» одна из таких систем.

Отечественные лесозаготовительные компании привыкли к экологической чувствительности западных рынков, но у некоторых из них сложилось впечатление, что российским потребителям нет дела до сохранения лесов. Это не так. Российский рынок уже давно не дикий, все меньше компаний и потребителей интересуются только ценой и качеством и не озабочены ответственностью за происхождение товаров, которые они продают или используют. Лесопользователи и лесопромышленники проявляют экологическую и социальную ответственность, дорожат своей репутацией и заботятся о лесах России.